Борланд и предводитель смотрели друг другу в глаза, когда послышался выстрел и лязг металла. Литера подошла к командиру отряда, перебитые надвое концы цепи наручников свободно свисали с ее рук.
– Спасибо, – сказала она с улыбкой. – На первое время так сойдет.
– Что нам сделать с ним, красавица? – спросил главный.
Литера встала с ним рядом и долго смотрела на Борланда.
– Ничего, – ответила она. – Дайте мне его пистолет, и я пойду назад.
– Это хорошо, – подтвердил предводитель.
Литере вручили конфискованный «Вальтер» Борланда и пожелали счастливого дня. Через минуту шаги девушки затихли.
Лица «ранговцев» не предвещали ничего хорошего. Борланд проклинал себя за проявленную беспечность. Надо же было так влипнуть!
– Не топтать тебе Зоны больше, – изрек предводитель отряда. – Ни этой, ни другой.
– Не тебе решать, – процедил Борланд, однако вывести главного из себя не удалось.
– Она хотела, чтобы мы пустили тебя назад безоружного, чтобы она сама смогла отстоять себя, – продолжил «ранговец». – Но мы сделаем иначе. Тигран! Отведи его подальше и тихо успокой навсегда. Анубис может в любое время выйти из Бара. Я не хочу, чтобы он отвлекался на разную ерунду.
Тигран схватил Борланда за плечо, положив руку на рукоять ножа.
– Двигай! – грубо приказал он, но Борланд не пошевелился.
– Ты сказал Анубис? – переспросил он у главного. – Отведи меня к нему! Он объяснит вам, что я умею уважать людей.
– Отвести к нему? – удивился главный. – Тигран, отведи его к Анубису.
– Будет сделано, – мрачно сказал Тигран и врезал Борланду под дых. Сталкер упал на колени, хватаясь за живот.
– Тебе хватит, шакал? – спросил Тигран, поигрывая ножом. – Или отвести еще раз?
Борланд вскочил и ударил хмурого парня сбоку по колену. Толкнув Тиграна на «ранговцев», он откатился в сторону, поднимая валявшуюся на земле «Грозу».
– Стоять на месте! – прогремел он, передергивая затвор.
Главный остановил своих собратьев поднятой рукой. Даже по другую сторону ствола он оставался предводителем отряда самого влиятельного клана Зоны и об этом не забывал.
– Ты осложняешь себе оставшиеся минуты жизни, – сурово сказал он. – Прими то, что тебе уготовано, как мужчина.
– Да пошел ты на хрен со своей справедливостью! – проорал ему Борланд, чувствуя, как ненависть и отчаяние борются в нем за право первенства. – Пошли вы все!