– Холодно у тебя, Спента. Могла бы найти уголок потеплее.
– Мне всё равно, господин, я почти не ем, не сплю и не отправляю прочих жизненных потребностей, но моё тело всё равно живёт, это твой дар, господин.
– Ерунда, я способен на большее! – смеётся гость.
Его смех звонким колокольчиком разбегается по горам. Он так вежлив во второй визит и так приятен, но для Спенты это не имеет значения.
– Я пришёл сыграть с тобой в маджонг. Знаешь, это такая простая игра из мира Конт.
– Я не могу господин. Я слепа и не знаю правил. К тому же я стара, меня ничего не волнует, и нет азарта. И, насколько я помню, для этой игры нужно четыре или, по крайней мере, три игрока.
Становится совсем холодно, и в полной тишине слышно, как завывает буря и что-то большое тяжко вздыхает снаружи. Долго длится молчание, потом всё ещё любезный голос гостя сообщает:
– Я могу пригласить третьего игрока, он ждёт снаружи, висит, приклеившись ко льду, и проклинает Гвал. Ты знакома с ним, это Ашма, самый преданный из моих тёмных демонов.
– Нет, господин, лучше спроси меня о своей судьбе, ведь за этим ты пришёл.
– Хорошо. Отвечай, и если твои ответы мне понравятся, я подарю тебе ещё тысячу циклов жизни. Мой первый вопрос: в чём загадка маджонга? Я играю в эту игру и чувствую, что недостаёт важных элементов; помню, что, перед тем как родиться, играл в эту игру и проиграл, а потом умер и провалился в Дальние миры. Если я разгадаю тайну маджонга, то узнаю, кто я на самом деле и своё настоящее имя.
– Нет, господин. Ты узнаешь тайну одного из своих отцов, но он тоже не знал, кто ты.
– Это грустно, пророчица, совсем грустно. Я собрал пятнадцать тысяч разновидностей маджонга, я потратил пять циклов на изучение всех хитростей этой игры, я стал мастером маджонга, и теперь ты говоришь мне, что всё напрасно?
– Ты сам ответил на свой вопрос.
Она слышит, как ломается стол для маджонга, как в гневе Акрофетис разбрасывает фишки и масти. Демон снаружи вторит ужасным воем, а буря лютует как никогда. Все, кто остались ждать Спенту у подножия горы, замерзают и вряд ли проснутся завтра, жива только Спента, и то только лишь потому, что живёт наперекор судьбе и богам.
– Хорошо. – Через какое-то время он вновь спокоен и даже скучен. – Как мне узнать своё настоящее имя? Ведь сын Акрофета – это не имя, оно условно, просто звук, за которым ничего не стоит.