Красивая. Не на столько, как Двенадцатая, но вполне достойна, чтобы зваться матерью Тринадцатой дочери.
– Доктор, доктор! – закричала Мария в панике. Врач обернулся, устало снял маску и подошел к кровати.
– У нее все в порядке, она здорова? Просто я такого никогда не видела, – женщина аккуратно положила младенца, развернула пеленку и повернула маленькое личико к врачу. Голенькое тельце местами еще было немного синеватым, но под синюшностью проявлялся бронзовый загар, будто кто-то побрызгал младенца из баллончика с краской. Старый врач опустился перед ребенком на колени, потрогал детскую ручку, и вдруг замер – за каждым его действием следили очень взрослые, наполненные мудростью, ярко-сиреневые глаза.
– Красавица, редкого оттенка радужка. Я такое за всю жизнь однажды встречал. Но там генетика. Может и у вас в роду был кто-то с такими чудесными глазами?
Мария не знала, что ответить. Родителей своих она не знала, да и никто не знал – подкидыш он и есть подкидыш, ну а у Сережи все темноволосые с карими глазами – даже неудобно перед родней получится – в кого она такая?
– Не переживай – генетика вещь интересная, через несколько поколений может самым неожиданным образом проявиться. Главное, что ребенок здоров, я бы сказал, даже слишком, – доктор улыбнулся и погладил ребенка по нежному белому пушку на голове.
Больше всего Вэйда не любила этот беспомощный период до года. Слабые мышцы, постоянная сонливость, бредовые колыбельные (кто их вообще придумывает), но самое неприятное – это отсутствие общения. И если раньше Незримые сестры могли слышать ее мысли, то сегодня юная королева не смогла разобрать ни одного слова, то есть даже если бы она могла говорить, ее все равно никто не понял. Вэйда, глубоко вздохнула, закрыла свои жемчужные глаза и уснула – всему свое время – я во всем разберусь.
Сон дарил успокоение. Здесь, в ярких снах, она снова была дома. Ее окружали знакомые люди, любимые пейзажи и мерное урчание Тихой Горы – все, что она любила, все, ради чего она рождалась и умирала, все, чего теперь у нее нет.
– Вэйда, девочка моя, проводи меня до ручья, – хриплым голосом окликнул ее дед.
И она побежала. Босыми ногами по зеленому лугу – тонкие травинки щекотали пятки и казалось, от этого она бежит еще быстрее.
Дедушка по меркам Летурии был совсем не стар, но как-то сильно он сдал, словно неведомая сила прижимала его к земле, заставляя горбиться и склоняться все ниже с каждым днем. Подъем к подножию Тихой горы, где течет Мертвый ручей, стал уже ежедневной традицией. Именно там, как говорят люди, можно встретить Незримых сестер, если вдруг они о тебе позабыли.