– Смотри. Спектакль! – И все же Белицкий меня отвлек.
Белицкий показал на угловую квартиру последнего этажа. Незадернутые шторы открыли нам разворачивающуюся в квартире драму: муж в трусах и тельняшке живо жестикулировал над скорчившейся перед ним женщиной. Рот мужчины настолько широко раскрывался, словно все известные ему слова разом решили вырваться из глотки наружу. Сквозь приоткрытое окно до нас доносились крики, свидетельствующие, что в одной из местных семей что-то не заладилось. Впрочем, как и у многих в этом секторе.
– Спорим, она ему не ответит? – предположил Белицкий.
– Не буду. Смотри, какая она запуганная.
Я еще раз бросил взгляд на окно Виолетты, но прекрасной девушки в нем уже не было. Тогда я поджал губы и вернулся к наблюдению за происходящим в угловой квартире последнего этажа. Мужчина продолжал кричать, даже не делая перерывов на то, чтобы вобрать в легкие воздух. Прищурившись, я попытался разглядеть женщину, но не успел. Она вдруг вскочила, распахнула окно и с неразборчивым криком швырнула на улицу миску. Упав, та разбилась в дребезги, а находившаяся в ней похлебка растеклась по асфальту. Не закрыв окна, женщина убежала из кухни.
– Какое расточительство!
Шоу закончилось, а мы с Белицким, пораженные, поочередно переводили взгляд с окна квартиры на осколки на асфальте. Мысли, лихорадочно вертевшиеся в наших голове, были о растекшейся еде.
Я был поражен тем, с какой легкостью человек срывал свою злость на том, что могло стать радостью для другого. Для меня, для Белицкого и для каждого нашего сородича, какой бы еда ни была, она всегда оставалась святой. Я не раз предлагал, приглашать в школы бездомных, чтобы те доносили до молодежи ценность еды.
Белицкий был поражен реакцией женщины. Он рассказал, что много раз наблюдал за их ссорами, и каждый раз женщина либо оставалась одна в слезах, а ее муж отправлялся пьянствовать к соседям, либо происходящее заканчивалось дракой, стоило лишь мужу выпить до ссоры. То, что женщина ответила ему, смогла выразить протест, хоть и в виде выброшенной из окна миски, стало настоящей неожиданностью для Белицкого.
– Черт с ними. Давай прогуляемся! – предложил Белицкий, когда впечатления от увиденного стали утехать.
Мы поплелись в сторону остановки. Белицкий ночевал в депо, куда он предложил и мне отправиться. Но я отказался. Конечно, спать за термогенератором я больше не мог, ведь переход принадлежал Косому и Баяну, но у меня оставалось еще несколько укромных мест, о которых Магистр не знал.