– Расскажи о себе.
Хочу послушать сладкий тон, которым она говорила несколько часов назад, услышать звонкий смех.
– Мне почти нечего рассказать. Мне было тринадцать лет, когда мама умерла. Сказали, что это был несчастный случай дома, но никогда в это не верила.
Она делает глубокий вдох, и ее глаза начинают блестеть.
– Брак родителей был кошмаром, поэтому проводила много времени у тети, которая жила неподалеку. Мама старалась, чтобы я не знала, что творится дома, и после ее смерти я за долю секунды прошла путь от всеобщей любимицы до ненавистной обузы. Отец… не был образцом для подражания. Потом был отчим…
По гримасе отвращения понимаю, что он тоже не был хорошим человеком.
– По большей части росла с бабушкой. Она была очень строгой. Находила убежище в книгах. Искала в них другие миры, в которых можно жить, но когда откладывала книжки, реальность переезжала меня как товарный поезд, сошедший с рельс. Эта, – Виолет обводит взглядом окружающий пейзаж, – первая реальная альтернатива, которая у меня есть.
Медленно сглатываю. В какой-то степени ей знакома та же боль, что и мне. Вот почему с ходу почувствовал, что Виолет отличается от других.
– Не хочу тебя расстраивать. Мы провели отличный вечер, не так ли?
Да. Пусть я не напился до беспамятства, чтобы забыть, кем являюсь.
Смотря на ее улыбку, киваю и сильнее сжимаю ее ладонь.
– Теперь твоя очередь, Дезмонд. Расскажи о себе.
Пожимаю плечами и изображаю безразличие.
Рассказать ей правду было бы правильным, учитывая, как Виолет открылась, однако это последнее, что хочу делать, и поэтому вру:
– У меня самая обыкновенная жизнь. Люблю футбол и красивых девчонок. Среднестатистический американский паренек.
– Не такой уж «среднестатистический». Твои стандарты намного выше, Вэрд. По сравнению с тобой некоторые парни и выеденного яйца не стоят.
Если бы она только знала…
– Мы пришли. Это мое общежитие.
Она указывает на здание справа от нас. Мое находится всего в паре домов отсюда.
– Еще увидимся?
Искренне и прямо. Мне это нравится.
Обхватываю ее за талию.
– Можешь быть в этом уверена.
Целую ее в губы, с которых слетает тихий стон. Второй поцелуй оказывается сильнее. Чувствую, как снова возбуждаюсь.
– Я пригласила бы тебя к себе, но живу в комнате с двумя подружками.
Виолет вздыхает, и от меня не ускользает нотка надежды в голосе.