Я стояла, ошеломленная её словами. Часть меня хотела отвергнуть все, что она говорила, спрятаться за незыблемыми стенами долга и послушания, возведенными годами строгого воспитания. Но другая часть, та, что так долго молчала, подавляемая и угнетенная, вдруг восстала, требуя свободы и права на собственную жизнь.
В этот момент издалека донесся звон колокола, призывающий на утреннюю молитву. Графиня выпрямилась, её лицо вновь приняло безмятежное выражение.
– Подумай о моих словах, дитя, – сказала она, поворачиваясь, чтобы уйти. – И помни: у каждого из нас есть выбор. Даже если другие пытаются нас убедить в обратном.
С этими словами она повернулась, чтобы уйти, но затем остановилась и добавила:
– Ах да, и можешь называть меня Изабелла. Когда мы наедине, конечно.
Весь день после разговора с графиней де Морне я была как в тумане. Её слова эхом отдавались в моей голове, пробуждая мысли и чувства, которые я так долго старалась подавить.
Во время вечерней службы я не могла сосредоточиться на молитвах. Мой взгляд то и дело останавливался на Тристане, который стоял среди других монахов. Его профиль, освещенный мерцающим светом свечей, казался высеченным из мрамора. Я поймала себя на мысли, как было бы прикоснуться к его лицу, провести пальцами по его губам…
Ужаснувшись своим мыслям, я опустила глаза и попыталась сосредоточиться на словах псалма. Но образ Тристана не покидал меня.
После службы, когда я уже направлялась к своей келье, меня окликнула сестра Агнес:
– Мариель! Мать Софи хочет видеть тебя в своем кабинете. Немедленно.
Мое сердце екнуло. Неужели настоятельница узнала о моем разговоре с графиней? Или, может быть, она заметила мои взгляды на Тристана во время службы?
С тяжелым сердцем я постучала в дверь кабинета матери Софи.
– Войдите, – раздался её строгий голос.
Я вошла, чувствуя, как дрожат мои колени. Мать Софи сидела за своим столом, её лицо было непроницаемым.
– Мариель, – начала она, – я получила письмо от твоего отца.
Я затаила дыхание.
– Граф де Монтиньи прибудет в монастырь через месяц, – продолжила мать Софи. – Он хочет увидеть тебя перед тем, как будет назначена дата свадьбы. Твой отец дал свое согласие на то, чтобы ты покинула монастырь и отправилась в поместье графа сразу после его визита. Мир вокруг меня словно остановился. Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица.