Первый день прохождения моей службы казался невыносимо долгим. Я валился с ног от усталости и уже не верил, что этот день когда-нибудь закончится. Но вот, после очередного построения на плацу, нам была отдана команда «Отбой!».
Метрах в ста от плаца, прямо напротив столовой, были растянуты две большие палатки. На данное время они и являлись нашим временным убежищем. В самой палатке стоял очень специфичный запах, который чем-то напоминал запах свежей соломы.
У входа был выставлен караул из дневальных. Суточный наряд заступал из расчёта десяти человек, включая дежурного по роте или по курсу. Дежурные по роте выбирались из числа командиров отделений, носивших лычки младших сержантов. Дневальные целые сутки стояли посменно у «тумбочки» на входе в казарму, а дежурный по роте, следил за соблюдением распорядка дня и чистотой в казарме. Несколько человек из суточного наряда отправлялась в столовую. На территории училища не было роты обслуживания, как правило, состоящей из солдат, поэтому все хозяйственные работы выполняли мы сами. Наряд по столовой чистил овощи, резал мясо, хлеб, мыл посуду, отмывал помещения столовой, помогал дневальным накрывать на столы, в общем выполнял всю тяжёлую, грязную работу. Повара, которые были из числа вольнонаёмных (не офицеры) лиц, руководили всем процессом, и были ответственны непосредственно за приготовление пищи.
Помощником повара, как правило, назначался курсант третьего курса, который был призван руководить всем процессом. Являясь уже фактически выпускниками, третьекурсники, по праву считались «стариками» или «дедушками» по отношению ко второму курсу, которых называли «черпаками». «Духи» – это мы, ходили под «черпаками» и «дедами», «черпаки» ходили под «дедами», а деды не ходили ни под кем и наслаждались своим положением.
«Дедовщина» процветала здесь повсюду и являлась нормой жизни. Все её прелести нам довелось ощутить уже в первый же день, когда заснувшие глубокой ночью тяжёлым сном после, долгого изнуряющего дня, мы недосчитались доброй половины личных вещей. Жаловаться кому-либо было абсолютно бесполезно. Соответственно и обижаться не имело никакого смысла на наших старших собратьев, так это грозило серьёзными последствиями.
В казарме специфический запах соломы, который уже на следующий день смешался с запахом не свежих носков и запревшей одежды, усиливался с каждым днём. Говоря простым языком, «духан» стоял ещё тот, от чего становилось понятно истинное значение слова «дух».