Наверное, со стороны я выглядел
абсолютно не опасной букашкой, да к тому же изрядно оглушенной.
Поэтому она, удовлетворившись содеянным, тут же позабыла о моем
существовании, поспешив присоединиться к своим подругам.
Ведьмы объединились вместе,
образовывая подобие боевого треугольника, на вершине которого
засверкали молнии заклинаний и позади хозяйки ковена образовался
еще один щит, прикрывший их от возможного нападения с тыла.
Таким образом, позиция моих
мучительниц, а по другому их назвать у меня просто не поворачивался
язык, оказалась практически безупречной.
От обхода врага справа их прикрывала
стена моего дома. Слева, практически вплотную к забору, возвышался
соседский дом, от которого тянулись заросли непроходимого колючего
кустарника, которые тоже маневрированию войск не
способствовали.
Три их пленника: я, мой слуга и
домовой оказались заперты на небольшом защищаемом ведьмами
пространстве. Куда денешься? Нет, если попробовать не шуметь,
возможно ведьмы, занятые своей защитой и не заметят моих
передвижений. И я попробовал.
Для начала, стараясь быть как можно
незаметнее, подполз к тюку, брошенному в снег домовым. Он
представлял из себя довольно плотно свернутое толстое одеяло,
перехваченное крепкими веревками в нескольких местах. Внутри него
что-то вяло шевелилось. Окоченевшими пальцами долго возился с
узлами. Но наконец путы сдались и на свет божий показалась
недовольная морда Тя.
Выглядел кот изрядно помятым,
потрепанным, но не сдавшимся.
Предупредить о соблюдении тишины
своего слугу я не успел.
Выбравшись на снег, Тя осмотрелся и
заметив скрученного заклинанием домового, лежавшего неподалеку,
гигантским прыжком, с душераздирающим звуком – «М-я-я-я!»,
переместился в направлении своего врага. А последовавший смачный
удар когтистой лапы оставил на лице домового огромные красные
полосы, мгновенно пропитавшиеся кровью.
Кричать на кота было нельзя. На это
бы ведьмы точно отреагировали. Единственное что пришло мне в
голову, это закрыть глаза и со всем неистовством пожелать, чтобы
воинственный кот сменился на более мирного слугу в образе
человечка. Образ то сменился, все-таки есть у нас со слугой
какая-то невидимая связь, однако стало только хуже. Теперь уже Мо с
криками – «Вот тебе!», «Вот тебе!» начал лупить всеми частями
своего тела, лежащего в оцепенении нашего «доброго» знакомого.