– Ваше тело говорит об обратном, – давлю на мягкий живот. Удивительно, но не чувствую отвращения потому что нет пресса, скорее любопытство… Везде ли у нее такая мягкая кожа? А если соски настолько розовые, то и между ног так же?
– Мое тело не было как следует удовлетворено несколько лет, и поверьте, сейчас я бы возбудилась даже от взгляда на фаллоимитатор, – отталкивает она меня бедрами и заходит в свою нору, даже не обернувшись.
А я смотрю на руку, где остался прохладный ожог от ее касания, чувствую, словно она и сейчас там, а внутри себя пытаюсь понять.
Меня что, сравнили с ебаным резиновым членом?
Делаю шаг к двери, чтобы постучаться и доказать разницу, а потом одергиваю себя.
Совсем поехал?
Какая-то разведенка рассказывает о своих сексуальных проблемах, а ты, как идиот, ведешься?
Они же все такие.
Сначала заманивают в свои сети, а потом становятся стервами, выносящими мозг, пока мужик работает.
Если ей хватило денег только на эту квартиру и подобное шмотье, то, видимо, у нее даже профессии нормальной нет.
А сажать себе на шею телку я не планировал никогда.
Меня моя жизнь полностью устраивает без таких вот умных и не траханных.
Или делающих вид, что не траханные. Не удивлюсь, если она припрятала где-то ребенка, чтобы завлечь мужика и предъявить спиногрыза по факту.
Нахуй мне такое счастье не сдалось.
С этой мыслью захожу в свою квартиру, сбрасываю одежду, принимаю душ и иду в постель, надеясь все-таки поспать.
А когда в соседней квартире снова гудят трубы, просто надеваю наушники.
Посмотрим, как эта Мышь запоет, когда ночью я врублю порнуху.
****
Возмущение клокочет во мне весь вечер, пока моюсь, как можно сильнее включая воду, потом делая заказ одежды и других мелочей в интернет магазины, и даже когда готовлю себе незатейливый ужин из гречки с курицей. Только потом с грустью смотрю на грустный, несъеденный пончик, понимая, что с голодухи просто обожралась и это лакомство в меня не влезет.
А все он… Котяра.
Давно мне не попадались настолько уверенные в себе придурки.
Раньше такие были только в окружении моей сестры. Они велись на ее красоту как мотыльки на огонь, но сгорала почему-то всегда она.
Я же была незаметным приложением, потому что меня мало интересовали отношения на раз. Меня вообще не интересовали отношения. И я всегда смеялась над сестрой и ее погоней за «любовью». Говорила, что она так и будет как стрекоза летать от одного к другому, лить слезы, когда ее в очередной раз кинут.