“Ок” – отсылаю ей и иду долить в чайник больше воды.
Наверное, ей так не терпится узнать подробности моего неудачного свидания с мистером Орешком, что она звонит в двери уже через пять минут. Будто сидела одетая уже.
– Быстро ты, – распахиваю двери и тут же столбенею.
Потому что на пороге совсем не Карина.
– Торопился как мог, но пришлось задержаться.
Макарский стоит на пороге моей квартиры, держа в руках бутылку вина. Абсолютно спокойный и расслабленный, будто это совсем не он чуть больше часа назад сделал мне похабное предложение, ещё и намекнул, что у него достаточно силы и власти, чтобы у меня не было возможности отказаться.
Я не сообщала ему ни где работаю, ни где живу, ни свой номер телефона. Надо полагать, для того, чтобы добыть эти сведения, возможности у него тоже имеются. И вот сейчас, почти в десять вечера, он находится у меня на пороге, и я ловлю себя на том, что мне страшно. Я его не знаю, но уже той демонстрации силы и настойчивого интереса достаточно, чтобы я почувствовала себя уже не просто неуютно, а очень даже не в безопасности. В данный момент успокаивает лишь то, что сейчас должна прийти Карина.
– Что вы здесь делаете? – говорю как можно более холодно, но стараюсь, чтобы не прозвучало хамски, потому что злить его мне не хочется.
– Я, кажется, испугал тебя, Катя, – он упирается плечом в косяк моей двери. – Хотел бы сгладить впечатление.
Вот только в голосе ни капли сожаления. Тот же внимательный прищур, кривоватая полуулыбка, абсолютное спокойствие и расслабленность.
– Вы как-то много извиняетесь, – складываю руки на груди.
– И не говори, что-то косячу на каждом шагу. Наверное, так на меня ты влияешь.
– Тупой подкат.
– Кать, – поднимает брови, будто мы говорим о каких-то бытовых вещах или обсуждаем политику, – я хотел по-взрослому, чтобы время не терять. Но если тебе нужно всё это: цветочки, конфетки, там, то окей.
Вот козёл. Это он так реально извиняться решил? Я с ним даже разговаривать не хочу!
Подкатываю глаза и просто хочу захлопнуть дверь перед носом наглого мистера Орешка, но внезапно это сделать не получается, потому что он её удерживает. А мне приходится сглотнуть, потому что тревога большой скользкой змеёй сворачивается внутри, и в горле моментально пересыхает.
Блин, Карина, ну где же ты?
– Уберите руки, – говорю напряжённо. – И уходите.