Мой взгляд упал на рубашку. Пока парень громко возмущался моим поведением, я разглядывала следы от красной помады.
– Женя, – горло сдавили подступившие слёзы. – Это помада.
– Ну да, – просто ответил он, глянув на ворот. – Чёрт, говорил я Светке, сотри губы свои красные. Нет ведь…
– Какая ещё Светка? – слёзы градом лились из моих глаз, а руки, продолжавшие держать рубашку, мелко затряслись.
– Савченко. А чё, имеет значение, какая Светка? – он уставился на меня, как будто мы говорили о том, какой шкаф лучше купить на дачу.
– Женя, ты мне… изменил?
– Ну, милая, не задавай глупые вопросы, если сама всё видишь. Уже не в первый раз, между прочим.
– Ч-ч-то? – прошептала еле-еле.
Рубашка вывалилась из рук на пол, и я осела без сил на кровать. Мне казалось, ещё слово, и я потеряю сознание.
– Не знаю, как ты раньше не замечала. Я думал, ты знаешь, что я такой. Любвеобильный, так сказать.
Внезапно накатила такая злоба, что думала, ещё немного – и это чувство просто порвёт меня на мелкие кусочки.
– Собирай вещи. И уходи. Я больше не желаю тебя знать.
Женя ухмыльнулся. Именно на это он и рассчитывал. Меня он выучил очень хорошо и знал, как повернуть ситуацию так, чтобы я думала, что выгнала его сама. Я не заметила из-за слёз его ухмылки и, собрав волю в кулак, ушла в кухню. Не хочу смотреть, как он собирает вещи.
Забралась на стул с ногами, размазываю слёзы по лицу. Как он мог так поступить со мной?
Мы три года вместе, и я не замечала всё это время, какую змею пригрела на груди… А мне говорили, и не раз, что музыкант меня не стоит, что он мот и повеса, к тому же гуляка, а я отказывалась верить – люблю, блин!
Сейчас уже не знаю… Мне было ужасно обидно, Женя меня просто трактором переехал. Я его в этот момент ненавидела. Никогда не прощу и, как раньше, относиться точно больше не смогу.
Хлопнула входная дверь. Вот и всё… закончилась наша горе-лавстори. Рухнула в рыданиях на руки. Взвыла от боли, раздирающей нутро. Господи, дай же сил мне это вынести!