Два зверя среди бетонных джунглей.
Дышим рот в рот практически. Едва губами не соприкасаемся. Если вдруг столкнемся, судя по накалу, зубами сцепимся. Ведь тут некому нас разнять.
– Захлопни рот, Маруся!
– Ты меня бесишь! Как же ты меня бесишь!
– А ты меня! Худшее наказание – застрять здесь именно с тобой!
– Чё, блин? Да пошел ты после этого! Пошел ты… Ненавижу… – орет, обжигая прерывистым и частым дыханием.
Я его глотаю. Жадно глотаю.
Просто наваждение…
Мотаю головой, чтобы не податься подбивающему мое испорченное нутро искушению: стереть последние ничтожные сантиметры между нами. Взглядом все равно то и дело к ее губам смещаюсь. Хватает ведь извилин, чтобы думать о том, какие они розовые, мягкие, пухлые… Какого ж хрена все разумное из головы вынесло?
– Как ты со мной обращаешься? Как разговариваешь? Как смеешь так со мной поступать? Сейчас! В этой коробке… – продолжает разрываться Титова.
– Прекрати доводить меня!
На инстинкте толкаюсь в нее. Слышу, что вскрикивает и тоненько пищит, какими-то возмущениями яростно захлебывается… Такая мягкая, такая теплая, так охуительно пахнет… В моей полной власти.
Не вырваться из этой западни. Нам обоим.
– Да что я тебе сделала?! Это ты… Чуть что, орешь и рычишь! Но больше из-за тебя не собираюсь расстраиваться и плакать! Слова тебе не скажу! Пока не выйдем отсюда…
– Так сейчас стартуй! Со своим молчанием, сука… Заткнись и перестань меня злить!
– Вот пошел ты в жопу, Ярик! Пошел ты, мать твою, в жопу! Вместе со своей злостью… – бомбит дальше, зараза. – Потому что мне плевать. Понятно тебе, животное?
– Нет, не понятно. Поорешь и спать ко мне прибежишь!
– А вот и нет! Не прибегу больше. Никогда к тебе не прикоснусь. Ты скотина и агрессор! Так что слезай с меня, черт тебя подери!
– Я агрессор? А ты?
– Я нормальная. Провоцируешь ты!
– Провоцирую? Я?
Ну, все, на хрен! Агрессор? Сейчас выдам ей полный тираж. Раздам, блядь, как вай-фай!
Вот только бесконтактно не получается. Едва я надвигаюсь и, как тот самый агрессивный придурок, вдавливаю лоб ей в лоб, Титова мне навстречу ломится. Пытается ухватить за щеку зубами, озверевшая дикарка.
Со вздохом прикрываю веки и смещаюсь, пока она не впивается ими в мою нижнюю губу.
Разрывает все шаблоны. Привычный мирской уклад сносит.
Что мы делаем? Что это?
Больно? Физически, наверное. У святоши ведь преступный мотив. Она хочет причинить мне боль. Стерва… Сердце обрывается и расходится по груди от других ощущений.