Всего лишь на раз…всего лишь жалкая и ненужная вещь, которую…просто продали. Использовали и избавились. Даже не игрушка. Даже с игрушками так не поступают. Лучше бы сломал сам и выбросил, чем вот так…отдать неизвестно кому.
Вспомнила снова силуэт у окна, как смотрел мне вслед. И только сейчас начала понимать, насколько жестокий и равнодушный зверь все это время сводил меня с ума своей адски прекрасной внешностью. Он просто пожирал мое горе, недоумение, мои слезы. Вот почему смотрел…наслаждался моей агонией.
«– У каждого из нас свои способности, Лана…Каждый чем-то выделяется. Вместе с жутким проклятием перевоплощения есть и свой дар. Я вижу человека насквозь…вижу ложь, правду, боль. Меня нельзя обмануть. С этим очень тяжело жить. Особенно когда знаешь истинные эмоции твоих близких.
Айше говорила очень тихо и вкрадчиво. В этот вечер она выглядела особо прекрасно, и пока был не виден ее горб, казалась маленьким ангелочком.
– А Вахид?
– Вахид имеет один из самых мрачных даров. Он питается эмоциями. Он может вывести на них и сжирать в самом примитивном смысле этого слова. Но самые вкусные для него боль, слезы, страх, агония…оргазм, смешанный с болью.
– Там… в столовой. Он питается именно этим?
– Да! Выводит жертву на эмоции и пожирает их, выпивая вместе с жизнью. Ты любишь жуткого зверя, Лана. Осознаешь ли ты, насколько это опасно для тебя?
– Осознаю…
– Однажды эта любовь может стать для тебя фатальной…она может убить или покалечить.
– Пусть…лишь бы ненадолго узнать, что это такое – любить ЕГО и прикасаться к его глазам…
– Вахид может сожрать тебя и не оставить даже костей»
А он не сожрал. Он просто избавился. Отдал в чье-то пользование. Уж лучше бы убил. Лучше бы вырвал мне сердце, лучше бы сломал мне шею или забил насмерть, чем вот так…Какое унизительное равнодушие. Эти мысли сводили с ума, впивались ледяными клещами в виски и раздирали их, до кровавых борозд изнутри, до кровоточащих ран в изорванном сердце.
Вахид нанес мне сокрушительный удар…вот он самый первый удар безответной любви…когда ты из-за пелены восторга и самой первой огненной страсти не видишь истины, не понимаешь ее, не ощущаешь масштабы той бездны, в которую ступила сама и сорвалась, чтобы разбиться насмерть на ее дне. Потому что вдруг поняла, что он делал рядом со мной…почему не убил. Вахид просто использовал меня, я стала для него источником удовольствия, как блюдо, как обыкновенная еда. Вначале он вкусил моей любви, моей страсти, потом мое наслаждение…а затем приступил к самой вкусной трапезе – больше всего ему понравилось обгладывать мою боль, мое унижение, мой ужас и мою агонию.