– Твое счастье, Дарина, что ты носишь моего ребенка… Иначе я бы показал тебе, как нужно встречать своего мужа.
– Ты мне не муж, – хриплю. Вцепляюсь в его пальцы, царапаю ногтями в кровь, но он даже не дергается… Лишь смотрит на то, как из ранок проступают капли, как я задыхаюсь от давления на шею. Отпускает меня и я, втянув воздух, поднимаю голову… Как же я его ненавижу! Всеми фибрами души! – Ты мне не муж. Я никогда не стану настоящей женой такому, как ты!
Рука в волосах, и мой вой ему в лицо. Господи, как больно!
– Ты неблагодарная белая сука, которая никак не поймет, где ее место! Я покажу… Хотел после свадьбы, но раз ты сильно просишь, – берется он за пряжку на своих брюках, а меня волной паника накрывает. Он же не будет… Я беременна, он знает это…
– Не смей, нельзя, – дергает Саид ремень, в глазах растет тяжелая похоть, словно снежный ком, под которым так легко погибнуть. – Я беременна, помнишь? Нельзя!
– Врач пока запретил нам половую жизнь, но, думаю, он даже похвалит меня, если твой грязный рот займется чем-то более полезным.
– Нет! – качаю головой, но в тисках это бесполезно. Саид удерживает меня, силой сжимая волосы на затылке, а другой рукой расстегивает ширинку, звук которой рвет меня изнутри… Секунда, и я округляю глаза, когда к лицу прыгает его налитый кровью питон. Я ахаю и снова дергаюсь, но лишь причиняю боль себе. – Я не буду. Я никогда этого не делала!
– Однажды, когда ты смиришься со своей участью и станешь послушной женой, я расскажу тебе о том, как сделал тебе ребенка, о том, как ты сама жаждала мой член в свой пухлый ротик.
– Ты врешь! Ты все врешь! – качаю головой, слезы лью, но Саиду плевать, он пихает свой набалдашник мне в губы…
– Открой рот и соси, пока я не сделал тебе больно…
– Не буду! – зажимаю губы, зубы. Не пущу. Откушу, если потребуется.
– У тебя всегда напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения, – резко зажимает мой нос, от чего воздуха в легких не остается, и я хватаю его единственным доступным способом. Широко открываю рот, попадая в ловушку. Он умудряется пропихнуть своего огромного питона мне в рот…
– Ненавижу… – хочу сомкнуть губы, но Саид рвет мою рубашку, оголяет грудь и сильно сжимает соски. Боль такая, что я кричу…
Но сквозь это омерзительное чувство стыда и унижения яркой вспышкой возникает ощущение проклятого дежавю, словно я это уже делала, словно мне это могло нравиться.... Что я даже возбуждалась… Тело против воли покрывается мурашками, а носом втягиваю пряный аромат этого ублюдка. Ненавижу, но все внутри дрожит от предвкушения, а рот вспоминает знакомое ощущение наполненности.