От холода, которым окатываю, она вздрагивает, на миг превращается в маленькую растерянную девочку. Не привыкла, что осаживают, не знает, как себя вести. Но надо отдать должное, подбирается быстро:
– Да? – глазенки сердито стреляют в мою сторону, – раз ничего особенного, то зачем притащил сюда? Может, ты маньяк?
– Маньяк? – поднимаюсь с дивана и подхожу к ней.
– Да. Приволок меня сюда, против воли!
– Ммм, – подступаю еще на шаг ближе, смотрю сверху вниз, заставляя ее отступать, пятиться пока не упирается спиной в стену, – мне надо было оставить тебя в клубе, Ежик? С тем хлыщом, который тебя накачал и уже стягивал штаны, когда я появился?
Она снова вспыхивает. Взгляд смущенный и одновременно возмущённый. Она меня ненавидит. Несмотря на то, что спас – ненавидит. Эмоции как на ладони, хлещут, обжигая своей откровенностью, вызывая странную потребность собрать их, присвоить.
– А может, у тебя программа на вечер такая была? Подставиться первому попавшемуся уроду, проблеваться в общественном сортире, а потом спать где-нибудь посреди хлама?
Вскидывает на меня яростный взгляд. Рыжая, а глаза темные, почти черные. Странное сочетание. Цепляет.
– Если так, то можешь быть спокойна. Большую часть выполнила – и проблевалась и спала без задних ног.
Глаза округляются и в них замирает невысказанный вопрос.
– Облолбанные девки меня не заводят. С этим не ко мне. Думаю, проблем с поиском кобелей не испытываешь?
Рыжая возмущённо хватает воздух ртом, а потом цедит сквозь зубы:
– Я вообще-то еще девственница.
Я смотрю на худые, подтянутые ноги, на мою футболку едва прикрывающую стройные бедра и снова чувствую такой прилив, что в паху все сводит.
На хрена мне эта информация? Какое мне дело до того, девственница она или нет? Вообще похер.
Снова возвращаюсь взглядом к ее ногам.
Да ну на фиг? Какая девственница? Пиздеж. Наглый и беспросветный. Не понятно только для чего.
– Мои соболезнования, Ежик, – цинично насмехаюсь в ответ на ее липовое признание.
– Хватит меня так назвать! Какой я тебе ежик?
Я только жму плечами. Пояснять ничего не собираюсь. Пусть думает, что хочет.
Она тем временем пытается перескочить на другую тему:
– Раз такой благородный…мог бы отдать мне диван, а сам лечь…на пол.
Обалдеть. Она еще и с претензиями.
– Не мог. Это мой дом и мой диван.
– Как же гостеприимство? – пытается ерничать.