Глаза видят стройные фигуры, сиськи круглые, полные, задницы соблазнительные, губы пухлые…а воображение другую картинку дорисовывает. Я его победить пытаюсь, сломать. Первое время даже ни одной темноволосой. Только блондинок трахал. Противоядие искал. От неё. С другим цветом глаз, с другой формой губ и носа. А всё равно очухивался обозлённым на то, что кончить часами не могу. Что вгрызаюсь зубами в её шею, в грудь, полосую их сталью или жгу воском…а самого колотит от раздражения на то, что вкус кожи не тот, что волосы слишком светлые, да и стоны слишком томные, словно наигранные. А мне плевать. Их не хотелось возбуждать так, чтобы трясло, как её когда-то. Впрочем, трясло её, потому что она была самой настоящей бл**ю…или же виртуозно играла свою роль, написанную для неё тварью-мамашей. Разве отличалась она от них? Неа. Только эти были честнее. Эти не скрывали, что их привлекло во мне. И что ноги раздвигали передо мной из-за денег или же от страха. И я щедро вознаграждал их за эту честность.
Ассоль вдруг застонала во сне, словно от боли, и я на ноги вскочил и решётку на себя дёрнул чисто инстинктивно. И тут же сам на себя выругался. Кретин чёртов! Прав был Кощей и в том, что как привязанный за ней. К ней. Для неё. Потому что ничего больше не имело смысла. Вообще. Никакого. Только она. Мой маяк в абсолютном мраке, полном самых ужасных голодных чудовищ, и одновременно мой камень на шее, который тянет ко дну, в пасть к самому голодному из монстров. Остановился, смотря, как переворачивается, как хмурится и стонет что-то. Кажется, имя какое-то произнесла, но так тихо, что не разобрал. Скорее, выдохнула его, а не сказала. Единственное, что понял – не моё. Однозначно не моё. Да и почему решил, что оно должно быть? И почему в очередной раз в груди разочарованием кольнуло? А и чёрт с ним! Какая разница, что она говорит, если все её слова, сказанные мне до этого, были ложью? И плевать, что выть хочется каждый раз, когда думаю об этом. Столько лет прошло, а не могу…реветь зверем хочется, и кажется, не сдержусь однажды.
Но нельзя. Потому что прав Кощей был. Слабость это моя. А мне нельзя быть слабым. Только не тогда, когда мой список стремительно сокращался, когда мне оставалось так мало до того, чтобы достать её суку-мамашу. И она поможет мне в этом, хочет того или нет. Я уже приготовил всё для добродушного приёма доктора. После того, как наиграюсь вдоволь с её единственной дочуркой и её неудачником-мужем. И они зря считают, что время стерло их долги. Некоторые мало просто отдать, их даже мало смыть собственной кровью. Их хоронят вместе с должниками заживо.