Меня разбирает тревога. За ней, как следствие, приходит глухой гнев. Я не знаю, чего ожидать. Случилось ли что-то с Тарским? Или он просто дал себе больше свободы? Вчера перестаралась с настойчивостью, убеждая вывести меня хоть куда-нибудь. Таир требовал, чтобы я изъяснялась только на немецком, и знаете, на эмоциях это звучало мощнее, чем наш родной русский.
Пытаясь отвлечься, занимаюсь привычными делами. Постелив новое белье, отправляюсь купаться. Но и после часового отмокания в ванной квартира остается пустой. Надеваю пижаму и устаиваюсь поперек кровати с плеером. Вкладываю наушники и прикрываю глаза. Кручу на повторе альбом моей любимой Мадонны. Раньше это всегда помогало мне расслабиться.
Только не сегодня… Сегодня ничего не срабатывает.
Что, если Тарский вообще не вернется?
Эта мысль врывается мне в голову, когда стрелки часов перемахивают полночь. Выдергиваю наушники и отбрасываю плеер. Сжимая дрожащие пальцы в кулаки, озираюсь по сторонам, словно впервые здесь нахожусь.
Где он?
Что мне делать?
Что, если я не смогу отсюда выйти?
Так, стоп… Стоп! Только без паники.
Подскакивая на ноги, начинаю метаться по квартире. То в одно окно выгляну, то в другое… В конце концов, я могу кого-нибудь позвать на помощь, замок вскроют, и я…
Мысль обрывается, когда в замочной скважине начинает проворачиваться ключ. Налетаю на Тарского, едва он переступает порог квартиры и прикрывает дверь.
– Ты решил от меня избавиться, заморив тоской, голодом и страхом? Так вот, учти, ничего у тебя не получится!
Поймав мои дрожащие ладони на своей груди, Таир иронично приподнимает бровь.
– Пойдем в ванную, Катерина. Мне нужна твоя помощь.
Ну, я… столбенею, безусловно. Какое-то время лишь оторопело таращусь ему в лицо. Постепенно замечаю, что он необычайно напряжен. Челюсти стиснуты, на лбу глубокие складки залегли.
Не успеваю хоть как-то совладать с эмоциями, Таир увлекает меня в сторону ванной. Впрочем, там руку мою сразу же выпускает. Открывает навесной шкафчик и извлекает из него аптечку. Вручает ее мне и принимается расстегивать рубашку.
Я никогда не видела его обнаженным и сейчас, едва он разводит темные полы, первым делом невольно ошарашенно вздыхаю. Или задыхаюсь… Не знаю, каким глаголом обозначить точнее. И дальше… Хочу спросить, что происходит, а издаю лишь странный булькающий звук.