К счастью, отца уводит глубже в зал его бизнес партнер, и мы с Данисом снова остаемся наедине.
– Как тебе праздник? – С напускной вежливостью интересуюсь. Я то знаю, что торжество выше всяких похвал. «Где лучшие тусовки? У Павловых в доме». Вкус моей матери и деловая хватка отца каждый раз заставляют гостей трепетать от размаха вечеринок.
– Как и всегда, – Дан слега улыбается, и в уголках его губ образуются небольшие заломы. Невольно любуюсь. Даже морщинки его, кажется, красят, а вовсе не старят. – Я помню, как твой отец любит производить впечатление на людей. В этот раз он тоже не упал в грязь лицом, – обводя взглядом интерьер зала гостиной, делает вывод.
Я тихонько смеюсь. Да уж. Кто, кто, а Асадов знает моего отца, как себя. Они слишком долго дружили, чтобы между мужчинами оставались секреты.
Я переступаю с одной ноги на другую. Ступни устали от шпилек, и мне хочется их снять поскорее. Но этот праздник я намерена выстоять до конца (до того конца, когда Данис уйдет, другого смысла оставаться здесь я сегодня не вижу).
– Я должен поздороваться с твоей матерью, иначе она меня не простит, – на миг в его глазах мелькает тень извинения, а мои отражаются легким разочарованием. Заметил ли он? Понял ли, как важен мне был сейчас наш разговор?
Провожаю его глазами, а сама юркаю в узкий коридор сразу за лестницей.
Убедившись, что от посторонних глаз моя персона надежно укрыта, прислоняюсь к стене и зажмуриваюсь.
Да, Софи. Ты могла лучше.
Ведь по сути, это сейчас наша «первая» встреча. Первая с тех времен, когда я была ребенком, и Дан просто не мог смотреть на меня как на девушку.
Интересно, сейчас он хоть на миг допустил мысль, что я могу быть для него привлекательной? Ничего, даже близко похожего, я в его глазах не заметила…
Но там горел теплый огонь дружеской симпатии, а это уже кое-что.
Нет. Конечно, я здравомыслящий человек. Отлично понимаю, что моя детская симпатия вряд ли приведет хоть к чему-то. Это совершенно не те чувства, когда ты просыпаешься и засыпаешь с мыслями об одном человеке.
Я не грежу о нем. Не представляю нашу свадьбу, детей, и совместные вечера в одинаковых пижамах.
Все совершенно не так.
Эти чувства живут во мне столько, что просто стали тихой частью меня. Тихой, но неотъемлемой. Они не требуют сильных эмоциональных затрат. Тем более, что в последние семь лет перспектива встречи была невозможной.