– Кого лупишь на сей раз? – Димон открывает ноутбук.
– Себя!
– За какие прегрешения такое линчевание? – Димон крепкий малый и с трудом помещается на офисном стуле.
– За Корнея… – Заряжаю груше с ноги. – Борисовича! Вообще никакой.
– А зачем взял его?
– И на старуху бывает проруха. Что примчался-то с утра пораньше? – возвращаюсь к столу совсем другим человеком.
– А ты глянь! – хмурится Димон, уставившись на экран.
– И давно ты на сайтах эскорта тусишь? – Сажусь рядом и разглядываю молоденькую девчонку. По виду чуть старше моей Маришки, ей в этом году исполнилось бы шестнадцать.
– Не важно, что я там делал, – отмахивается Димон. – Парень я неженатый, но в отношениях… Знаешь, кто эта девочка?
– Откуда? Я-то ещё недавно женатым ходил. – Вглядываюсь в юное личико, и оно мне уже не кажется незнакомым. – Кхм. Впрочем…
– Это Мира, дочка Серёги.
– Как Мира? – дёргаю ноутбук к себе. – А что она здесь делает? Мать в курсе?
– В курсе, – Димон поджимает губы. – Я пробил контакт. Она сама выставила дочь.
Меня бросает в жар. Мне никогда не нравилась Регина, и я избегал бывать у Серёги дома. У нас в ходу семейные корпоративы на заводе, и меня эта дама взбесила при первой же встрече. Молодящаяся мадам Измайлова пыталась словить хайп на чём угодно и очаровать любого мужчину, оказавшегося в поле её зрения. Друг любил жену, ещё больше дочь, и я, щадя его чувства, не лез с советами.
– И что она хочет за неё?
Соня приносит кофе. Быстрым движением закрываю крышку Димкиного ноутбука. Секретарша весит под центнер, но она необыкновенно женственна и чрезвычайно любопытна.
– Спасибо, Сонь, перенеси совещание с двух часов на двенадцать. Мне надо будет уехать пораньше.
Провожаем взглядом богатые Сонины формы и возвращаемся к разговору.
– Денег Регина хочет, ясен пень. – Димон открывает ноутбук.
Растерянно смотрю на фото Миры:
– Как так? Ей же учиться надо. Она вроде только школу закончила. Знал бы Серёга…
– Да, он-то, может, и видит всё оттуда, – Димон указывает пальцем в потолок. – Только сделать ничего не может.
– Надо забрать её у этой стервы! – ударяю кулаком в ладонь.
– Куда? В детский дом уже не возьмут. Ей восемнадцать…
– Да какой детский дом, – отмахиваюсь и возвращаюсь за стол. Смотрю на Маришку, кипя от негодования. Моя девочка не успела пожить, но я в лепёшку бы расшибся, будь хоть один шанс вернуть назад тот день, когда фуру с уснувшим водилой вынесло на встречку. – Я заберу Миру себе. Да, я заберу её себе.