Я посмотрела на неё исподлобья.
– А если этот рисунок нарисовал Громов, и на нем действительно ты и твоя горошина? – вдруг предположила Инна. – Если ты банально не безразлична мужику. И всё, что ты тут устроила – тайны, интриги, не более, чем фантазии?
– Тебя послушать, так по мне пол Питера сохнет, – вяло усмехнулась я. Покачала головой. – Нет.
– Я серьезно. Я видела, как он на тебя смотрел.
– Обычно он на меня смотрел, – упрямо выговорила я.
– Дура ты, – констатировала Инка, и я хотела уже высказать ей свое «спасибо за комплимент», но тут рядом с нами остановился мужчина. Я подняла взгляд и… снова уставилась на Инну.
– Прости, вам нужно поговорить. – Она даже виноватой не выглядела, стерва!
– Алина, добрый день, – сдержанно поздоровался Вадим Козельский.
Я гневно поджала губы. Нашла время, подруга!
– Подожди меня в машине, – сказал Вадим ей.
Я поймала взгляд Инны, брошенный на него, и неожиданно поняла, что он для нее действительно не один из. Так смотреть может только влюбленная по уши девушка. Или даже не влюбленная – любящая. С теплотой, открытостью, легкой гордостью и особенной мягкостью. Как будто всё смешалось в этом её взгляде, открыв с совершенно другой стороны.
– Просто выслушай его, Лин, – перед уходом сказала она. Я нехотя кивнула и перевела взгляд на уже усевшегося напротив мужчину.
– Я хочу извиниться за своего сына, – выговорил он.
– Не нужны мне извинения, мне нужно, чтобы ваша семья оставила меня в покое, – получилось грубо, но я не могла иначе. Страх, что я пережила вчера за себя, ребенка и Инну сегодня нашел выход гневом.
– Макс больше тебя не потревожит.
– Неужели отправили его… учиться в Европу? – усмехнулась едко.
– Можно и так сказать, – кивнул Козельский.
Одет он был как всегда строго, дорого и стильно. Волосы темные, едва посеребрённые сединой, аккуратно подстриженная бородка, густые брови, но, самое главное – взгляд. Взгляд, который, как и в прошлый раз, лишил меня возможности просто взять и уйти.
– Алина, – вздохнул Вадим. – Мой сын с сегодняшнего дня находится в клинике. Это было моим главным условием, когда я забирал его из полицейского участка. Моё терпение лопнуло.
– Зачем вы мне это говорите?
– Ты мать моего внука, – глядя мне в глаза, ответил он. – Я хочу, чтобы ты понимала – я не оставлю ни тебя, ни малыша на произвол судьбы.