– Завтрак! – разносится громогласный голос по коридору.
В камере оживление.
Через окошко, прорезанное в двери, нам подают тарелки с кашей, кружки с какао, хлеб с маслом и сыром.
Щедро!
С удовольствие ем. Я ведь вчера не успела съесть ни одного крабика.
Улыбаюсь, вспоминая Алёнку.
Затем жалею её. У этого милого создания такая чокнутая семья!
Сразу после завтрака дверь камеры распахивается:
– Чайкина на выход с вещами!
– Что случилось? – едва владею голосом.
***
Демид
Свидетели не просто дали показания, в которых я заблудился.
Они сняли с себя ответственность, подставив невиновного человека. Всё как в плохом кино!
А меня выставили идиотом!
Галя – ещё тот хамелеон. Видно было по её глазам, что хочет рассказать правду. А потом вдруг решила поменять показания.
А сосед – гадёныш!
Заставлю его пса до конца дней ходить в наморднике по улице. Если надо будет, охрану приставлю.
Алёнка – маленькая вредина, могла же ночью рассказать, что случилось! А то всё несла какой-то бред, что тётя Злата хотела познакомить её с Наташей, поэтому привела к себе домой.
– Демид, не думала, что ты чёрствый сухарь! – выдаёт няня, раскладывая по тарелкам пюрешку с котлетками.
– Тёть Тань! Не лезь под кожу!
Непосвящённым в наши отношения подобное общение покажется фамильярным. Но мы-то знаем, что я заменяю ей сына, который живёт и служит на чужбине, она мне – мать.
Тяну руки за куском хлеба.
– Руки убери, – няня осуждающе смотрит на меня. – Златушка голодная там, небось.
С моих губ срывается вздох!
– Ну, ошибся! С любым следаком может случиться подобный казус.
Не привык слушать от Татьяны Ивановны упрёки в свой адрес. А тут нате! Выслушайте! Распишитесь, гражданин начальник!
– Слушай меня, плохого не подскажу. Езжай, забирай свою Злату Чайкину!
– Хорошо, – цежу я. Зная точно, что не поеду сам.
Как я посмотрю ей в глаза?
– Папочка, мы за Золотцем едем? – от дверного проёма отделяется хрупкая фигурка дочери в жёлтом платьице.
– Егоза! Давно здесь стоишь?
Прокручиваю в уме, что она услышала. Что могла запомнить.
– Едем…
–Сейчас? – голубые глаза задумчиво глядят.
– Завтра утром.
Отдаляю час расплаты. Завтра суббота. Обычно с утра мы идём в парк. К этому моменту дочь забудет про наше, скажем так, «необычное дело».
– Хорошо! Успею.
– Что успеешь?
– Нарисовать рисунок!
Твою дивизию! Теперь точно не забудет. Рисование для неё святое занятие.