– О, Максимка, пришел!
Янка тихо хмыкнула и едва уловимым шепотом выдала:
– Максимка – анонимка.
Я услышал. Снова захотел ее придушить.
– Как прошел день? – спросила родительница, подходя к нам.
– Великолепно.
– Как учителя?
– Замечательно, – раздраженно скинул рюкзак.
– Одноклассники? – не сдавалась мама.
– Выше всяких похвал, – стянул с себя куртку.
– Почему мне кажется, что ты врешь?
– Потому что ты очень подозрительная женщина.
Яна тем временем надела новенький розовый пуховичок, по самые брови натянула светлую шапку с помпоном и обулась:
– Я к своим девчонкам. Приеду часов в девять.
Я бы то же не против к своим девчонкам, а не вот это все.
– Хорошо, дорогая.
Слушать, как мама сюсюкает с Белецкой, не было никакого желания, поэтому я оставил их наедине, а сам ушел в свою комнату, не забыв при этом хлопнуть дверью, чтобы высказать свое презрительное отношение, а потом стоял у окна, угрюмо наблюдая сквозь задвинутые, как аккуратно черная машина выезжает со двора, и снова злился, сам не понимая из-за чего.
* * *
Янка уехала, я остался.
Стало скучно. Послонялся по своей комнате, поделал уроки, попереписывался со старыми приятелями. Тоска зеленая.
Сейчас бы свалить куда-нибудь, пошляться, но некуда, да и не с кем. Друзьями-подругами пока не обзавелся, а просто так мотаться зимой по городу в гордом одиночестве – не мой вариант.
В итоге пошел вниз, в надежде, что удастся втихаря перехватить чего-нибудь вкусного. Не тут-то было.
Мать и Янкин отец сидели в гостиной на широком диване и коллективно отгадывали кроссворд. Что за удовольствие, скажите на милость? Смотреть в клетки, отгадывать буквы?
Но им нравилось. Они смеялись, спорили и вообще вели себя как довольные подростки. Слава то и дело пытался ее обнять, а мама бросала восторженный взгляды на огромный букет роз, стоящий рядом, на столике.
Мне снова стало обидно за батю. С ним она никогда так не сидела! Обычно ходила по дому и молча делала дела, даже не глядя в сторону отца, словно его и не существует вовсе, время от времени бросала скупое «иди есть». Он правда тоже не стремился ее развлечь, и цветы не дарил. Все ворчал по большей части…Но…
Внутри снова разлад.
Не могу простить ее за то, что бросила отца, но и не могу не замечать того, как счастливо теперь светятся ее глаза.
– А вот и Макс – Слава заметил меня первым, – иди к нам.