– В современной Германии есть некое очарование первобытной дикости, не так ли, дядя? – Элен проводила глазами марширующую колонну молодых мужчин в одинаковых светло-коричневых рубашках, черных бриджах и высоких сапогах.
– Именно первобытной, дорогая. Мировая война и муки после Версаля сорвали с германской нации тонкий слой цивилизованности. Теперь они варвары, гунны. Чем они гордились раньше? Поэзией, философией, техникой. А сейчас?
– Золотыми медалями на Берлинской олимпиаде.
– Именно. Мускулы важнее мозгов.
– Но вы предпочитаете вести дела именно с ними.
Сэр Чарльз Колдхэм элегантно управлял лимузином, восседая справа от пассажирки на водительском кресле. Он, живший в Германии десятый год, не желал хоть в какой-то мере сливаться с аборигенами, оставаясь типичным британским джентльменом. В своем, естественно, понимании. С правым рулем ездить по континенту неудобно, но Колдхэм ни за что не променял бы английское авто на «майбах», «мерседес», «хорх», «опель» или тем более на обещанный народу «фольксваген».
В его аристократическом лице неуловимо проглядывало нечто, унаследованное от английских флибустьеров Карибского моря. Когда владелец «ройса» иронически улыбался в жесткие усы, меж тонкими губами была видна полоска неровных, но очень крепких зубов. Кажется, ими только выдергивать пробку из бутыли с ромом, отмечая успех абордажа!
– Такова британская традиция – собирать богатый улов в бедных странах. Хотя нынешний Рейх выбирается из нищеты. Не без моей помощи. Боюсь, поэтому скоро утратит былую привлекательность. Ограничения в торговле практически уже не действуют, стало быть, мои деликатные услуги «Рейнметаллу» не особо ценны.
– Наверно, все это важно для бизнеса. И скучно. Вы не замечаете, дядя, сколько здесь поэзии. Их увлечение древними богами, причудливо смешанное с христианством, легло на прусский романтизм. Шиллер, Фейербах и Вагнер – какая гремучая смесь! К тому же их промышленность не изгадила природу, как в Англии. Берлин не знает смога, Рейн куда чище, чем Темза. Или я недостаточно патриотична?
– Прозрачность речной воды, милая Элен, не зависит от патриотизма или политических пристрастий. Германия намного просторнее нашего острова, даже с утратой части земель после войны. Британия владеет колониями, но метрополия никогда не станет больше. Гитлер же мечтает именно об увеличении метрополии, своего «тысячелетнего» Рейха. За счет соседних европейских стран, разумеется.