– Надо поискать.
– Кто будет их искать? Я не буду, мне некогда. Ты не будешь, у тебя ноги…
– Ноги как ноги, – скривился Анатолий. – Ходят, как и у других.
– До ближайшей деревни двенадцать вёрст! Там пять или шесть дворов со стариками. Коней там не держат – самим бы выжить в глухомани да бездорожьи. Не знаю.
– Попросить бы Тамару Елизаровну, – предложил Толик и хитро поглядел на Сергея. – Пять минут – и мы в деревне.
– Купим телегу и сани. А коня кто нам продаст?
– Какой-нибудь колхоз тут остался ещё?
– Откуда? У нас если рушат, так под корень! До основания!
– В американских прериях стада мустангов пасутся, может, и у нас где одичалые бродят?
– Не тот край у нас. В первый же выход на зелёный ковёр лугов попадёт такая лирическая лошадка в мясорубку, потом в колбасу. Трудно у нас выжить лирику да лошадке с сантиментами сказочного Конька-Горбунка.
– Поискать, считаю, надо, – сказал как отрезал Анатолий. – В интернете, например.
В интернете совхоз «Светлый путь» выставил на продажу жеребчика-трёхлетку. Бухгалтер по поводу высокой цены сказал, что поговорит с директором, может, что и уступит. Уступил крохи, а сани и телегу с рассохшимися колёсами, сказал, что так отдаст. За бутылку. На этих колёсах можно проехать километров пять-семь, и то, если не загружать телегу. Сани? За санями потом можно приехать, когда колёса наладите.
Томка отвезла покупателей в совхоз, помогла существенно сбить цену на жеребчика, признав в нём болезнь Маркеса.
– Что это за болезнь, – спросил её в сторонке Сергей.
Она отмахнулась:
– Потом.
Сани водрузили на багажник Томкиного вездехода, колёса перетянули проволокой, обильно смазали солидолом. Хомут, седёлка и дуга были такими, что к ним без боязни было не притронуться – вдруг рассыпятся в труху. Томка умчалась, Сергей, набросав травы в телегу, улёгся, подложив руки под голову. Глядеть в высокое и широкое светло-голубое небо было блаженством. Слегка потряхивало на выбоинах и вымытых вешними водами кореньях. Возница, умело подёргивая вожжами, мурлыкал песенку, слышались еле различимые слова: «…умирал ямщик… ты, товарищ мой, не попомни зла…»
На полпути развалилось одно колесо, ещё через три километра – второе. Заменили их жёрдочками, Сергей при этом похвалил прозорливость Анатолия – он попросил у Томки топор, который был у неё в багажнике.