Негодованию у лондонского двора по этому поводу не было предела. Получив такую оплеуху, королевское правительство отдало приказ Джеффрису и Веберу, английскому и ганноверскому министрам в Санкт-Петербурге, покинуть Россию. Англичане хотели распространить это на британских подданных, состоящих на русской службе. В ответ царь пригрозил арестом товаров английских купцов, что должно было нанести им убыток более чем на 50 миллионов тогдашних полновесных рублей.
Перерыв в переговорах был использован Петром для улучшения взаимоотношений Брюса и Остермана. Теперь изворотливость Остермана и непоколебимая твердость Брюса удачно дополняли друг друга, а энергичная напористость, с которой русские посланники отстаивали интересы России, приводила в замешательство иностранных резидентов. Брюс и Остерман с честью выполнили возложенное на них поручение и предстали наконец-то перед шведами сплоченной командой. Все ответственные дела перешли в твердые руки Брюса, истинному радетелю интересов России. «Об Аландских условиях теперь нечего думать, – заявляли шведы. – Швеция имеет четверых неприятелей, из которых с датским и прусским королем мир заключила, с польским, надобно надеяться, также скоро помирится, а король английский, как всем известно, теперь союзник Швеции, на помощь которого она всегда надеется, желая скорейшего заключения мира».
Пронзительными глазами, иронично вглядываясь в собеседников, Брюс отвечал терпеливо и настойчиво, словно повторял неразумным ученикам непонятый урок: «Царское величество, когда был в союзе с упомянутыми королями, почти никакой от них помощи не имел; от англичан Швеция никакой помощи не получит, как видно из примера прошлого года».
Тут Яков Вилимович несколько возвышал голос и выкладывал на стол последний, весьма убедительный резон: «И царское величество всегда в состоянии против врагов своих один войну вести». «Мы думаем, что царское величество желает удержать за собою Лифляндию и Выборг, – понимающе кивали шведы. – Но если они останутся за Россиею, – жаловались они, – то мы все в Швеции должны будем согласиться дать обрубить себе руки, чем подписать такой мирный договор».
Брюс знал, что Лифляндия была основным поставщиком хлеба, и Выборг король или королева не могли уступить иностранному государству по шведскому закону, согласно клятве перед риксдагом. «Без Лифляндии и Выборга царское величество мира не заключит, – жестко отрезал Брюс, – а Швеции будет довольно получить опять Финляндию». «Но на Аландском кон- грессе было предложено оставить Лифляндию за Россиею только на время…» – пытались было возразить шведы. «Это предложение было сделано тогда, чтоб помешать заключению мира у Швеции с Англиею», – хладнокровно отчеканивал Яков Вилимович. Шведам оставалось только попытаться затянуть переговоры, а тем временем убеждать свое правительство в непоколебимости позиции русских делегатов и необходимости заключить мир столь тяжкой ценой.