– Так вы поэтому книгу читали?
– Отстань. К чему нам друг перед другом расшаркиваться? Мы ведь даже не настоящие люди, так, мысленный след. Перечитывать они вряд ли станут и ничего о себе не узнают, – Азамат сделал вид, что обиделся, но потом продолжил: – А по поводу спора. Тебе просто обидно, что эта логарифмическая бессмыслица на людей действует сильнее, чем вся твоя высокая литература. «Книга» буквально новый мир восприятия открывает. Ключ, код к сознанию, сокрытый в словах. И нашли его не люди, нет. Машины.
Светлана появилась возле висящего в воздухе подноса, поставила поднос на стол, сняла с руки прихватку.
– А где девятая булочка? – она осмотрела сидящих мужчин. – Я вас, конечно, не осуждаю, но кто ж берет без спросу чужую еду? Вы, господа, точно не бедняки…
– Утихомирься, – сказал мэр громко и хлопнул в ладоши так, что Светлана вздрогнула и захлопала ресницами. – Дэв съел. Не мы.
– Дэв…
Светлана глазами забегала по комнате. Она сняла белый фартук и швырнула на пол, осмотрела комнату еще раз, опрокинула поднос и стала топтать упавшие булки.
Спорщики завозмущались, они давно хотели поесть и сидели тут по большей части в ожидании еды.
Светлана быстрым шагом вышла в приоткрытую дверь. Меркурий отправился за ней.
– Даже не поздоровался, – проворчал мэр вдогонку.
Меркурий не мог нагнать Светлану. Плитка улицы пыльная и сухая, но под ногами появлялись кучи грязи. Меркурий не понимал, как грязи удавалось оставаться незамеченной. Приходилось обходить, но наступать в грязь снова и снова. Окно дома на втором этаже треснуло, и на Меркурия посыпалась стеклянная крошка. Меркурий ускорился – еще больше тягучей грязи.
– Светлана! – Меркурий помахал рукой.
Светлана развернулась. На ее лице отразилось удивление. Она стояла, наклонив голову вбок. На ней было белое кружевное платье.
– Вы кто? Хотя зачем я спрашиваю. Новый читатель. Интересно хотя бы? Мне вот не особо, но я дочитала. Все дочитала. Что еще делать остается.
Пока девушка говорила, Меркурий смог приблизиться на расстояние вытянутой руки. Сандалии Светланы чистые, ни пятнышка грязи. Бледная кожа. Его же обувь была уничтожена. Сердце его забилось, а он думал о грязи и обуви и казался себе глупым.
Светлана проследила за взглядом Меркурия и опустила глаза.
– Ах, это. Просто вы еще не успели полюбить город. Когда любишь город, грязи не замечаешь, и ее как будто нет.