С Ликой было не так. Я не могу объяснить, но нас притягивало друг к другу, мы чувствовали друг друга, у нас совпадали фразы, мы видели одно и то же. Это безумие, загадка, которая ни с кем не повторилась. Ни с одной женщиной в постели ни до, ни после Лики мне не было так хорошо. В жизни бывает только одна большая любовь, все предшествующие ей любови – лишь проба пера, а все последующие – навёрстывание упущенного. Я вообще не помню других в постели. Они безлики. Без Лики. Чёрт!
Я никому не говорил про Лику, пока мы были вместе и тем более никому не сказал о разрыве. Я хотел один обладать ею и оплакивать её. Мне не нужны зрители. Мне не нужны сочувствующие. Это моя боль. Это моя битва, в которой я проиграл. Раньше я никогда бы не поверил, что от любви можно умереть. Можно. Нет, я остаюсь в своём теле, дышу, ем, пью, занимаюсь сексом. Это оболочка. Живой мертвец. Я теперь знаю, что это такое. А самое интересное, что это неизлечимо. Человек привыкает ко всему. Вот я и привык. Но, чёрт возьми, почему так больно?
Мама всё видит, всё знает, но не вмешивается. Она просто каждый день стала заходить перед сном.
– Никитушка, я поболтать.
Она говорит о прошедшем дне, о всякой незначительной ерунде, а сама внимательно смотрит на меня. Улыбается, а глаза печальные, тревожные. Она старается прочитать что-то в моей душе. Зря мама старается. Душа сгорела. Нет души у меня. Пусто внутри. Никого нет дома, свет потушен, двери закрыты. Даже пепелища не осталось. Ветер разнёс пепел. Только вот ничего не растёт на пепелище. Как там у Бродского?
«Только пепел знает, что значит сгореть дотла…
Но я тоже скажу, близоруко взглянув вперёд:
Не всё уносимо ветром, не всё метла,
широко забирая по двору, подберёт.
Мы останемся смятым окурком, плевком, в тени
под скамьёй, куда угол проникнуть лучу не даст,
и слежимся в обнимку с грязью, считая дни,
в перегной, в осадок, в культурный пласт…»
Я слежался, скукожился в тяжёлый грязный пласт. Мне нет оправдания, у меня нет надежд. А мама пытается на моём пепелище что-то вырастить.
– Не жалей о том, что прошло – ни о плохом, ни о хорошем. Живи сейчас. Даже если немало дров наломал, ты ещё жив, ты ещё здесь, ты ещё многих можешь сделать счастливыми, многих утешить. Смотри на тех, кто рядом.
– Мама! Я сам разберусь, на кого смотреть и кого сделать счастливым, – я злюсь.