– А патриций видел, что ты смотришь?
– А пес его знает. Думаю, патрицию все равно. Он же патриций. Знал бы ты, что он вытворял с тем племянничком прямо на лежаках, какие слова говорил ему. Ух!
– А тот?
– А что тот? Все в Аджхарапе знали, что он любит патриция. С нелюбимым так себя не ведут, нелюбимому не говорят тех слов, что племянник Дейны говорил патрицию, пока тот вколачивал его в лежак.
– Вот ведь повезло идиоту… Лечь с самим патрицием…
– Лечь не раз и не два. И не десять. Каждый вечер, представляешь? Каждый! И это только в банях. Сам видел, как они в обнимку потом шли в опочивальню к патрицию. Там-то, слово даю, скачки продолжались до самого утра. Патриций неуемный.
– Неуемный, а с одним и тем же спал. Если верить слухам, на патриция такая верность не похожа.
– Может, любили друг друга. Мне почем знать.
Мирис смотрела на Лафре. Тот сидел с мрачным лицом. Она видела, как каждое слово, произнесенное разгоряченной пивом компанией, заставляет юношу сжимать зубы так сильно, что лицо его белело от стиснутых челюстей. Лафре встал из-за стола и вышел из таверны. Мирис покорно последовала за ним. Он быстрым шагом шел куда-то в глубь площади, в толпу. Ей едва удалось нагнать его. Мирис схватила его за руку, и Лафре остановился. Он обернулся, и Мирис увидела смятение в его глазах. Сердце девушки дрогнуло от мысли, что ее любимого сковывает боль из-за услышанного. И даже то, что боль та была вызвана вестями о досуге Шая в Аджхарапе, не убила в Мирис желание обнять Лафре и успокоить его.
– Ну чего ты? – тихо спросила она, все еще держа Лафре за руку. – Расстроился?
– А думаешь, не стоило?
– Лафре, я понимаю, что тебе больно. Правда.
– Он влюбился.
– Не обязательно. Ты много мне рассказывал о Шае. И я не уверена, что он вообще способен влюбиться. Он не любил тебя. Не любит и его.
– Да? – со злостью прошипел Лафре. – Почему тогда один и тот же каждый вечер, каждую ночь?
– Лафре, милый мой…
– Он влюбился. И предал меня.
– Так уж и предал? – Она постаралась улыбнуться так, чтобы не разозлить юношу еще больше.
– А как еще? Что это, как не предательство?
– Влюбленность в другого – это не предательство. Нарушение клятвы – да. Но не влюбленность. Наши сердца неподвластны нашим планам и ожиданиям. По себе знаю.
– Нет! Это предательство! – крикнул Лафре.