– Я не знаю. Но надеюсь. И ради этой надежды я готов на все.
Силуэт Оды стоял перед ним без движения. Потоки воды струились по нему вниз, сливаясь с гладью Парящих вод. Эрви понял, что его слова заставили маму задуматься. Он затаил дыхание и ждал, что скажет ему мать, эта старейшая и одновременно юная дева, прожившая на Амплериксе тысячи лет и своими глазами видевшая то, о чем Маги могли лишь прочесть в атласах в Темном крыле Королевской библиотеки. Дева, которая существовала так необычайно долго, что, быть может, просто не успела привыкнуть к наличию сына за те ничтожные двадцать шесть лет, которые пролетели для нее быстрее, чем весь сегодняшний день для него. Силуэт дрогнул, и Ода заговорила вновь:
– В твоих словах есть правда, сын. Ты мое дитя. Я должна идти ради тебя на все, пусть ты и считаешь, что владычица белого водоема ценит свое бессмертие больше, чем счастье своего сына.
– Так больше ли?
– Помолчи. Если ты принял решение быть с этой девушкой, то ни мне, ни Магам, ни Верховному судье не дано тебя остановить. Сейчас я приняла решение и прошу тебя выслушать его. Я освобождаю тебя от поисков андамита. И я отдам свою душу Хранилищу, если так будет угодно черным небесам. И буду уповать лишь на то, чтобы день тот настал не так быстро, как я того опасаюсь.
– Матушка, любимая моя матушка, благодарю тебя за это! – Глаза Эрви намокли, пусть он и старался не расплакаться во время этой самой трогательной и нежной беседы из всех, что произошли между матерью и сыном за двадцать шесть лет. – Я буду молить небеса, чтобы они дали тебе тысячи лет жизни.
– Эрви, глупый мой маленький мальчик, – с горечью в прозрачных глазах улыбнулся силуэт. – О тысячах лет я и не смею мечтать. Еще немного, и может случиться ужасное.
– О чем ты, мама?
– Яблоня, что когда-то засохла, вновь заплодоносит. А ласточка вот-вот вернется в свое гнездо. И тогда конец.
– Тебе известно, что значит эта фраза? С детства, с самой школы она меня пугает. – Эрви поежился.
– Мне известно лишь то, что лучше бы ту яблоню побил град, пока она не дала свой урожай, а ласточку по пути к гнезду подстрелили бы ангалийцы. Но… Не думай об этом, сын. Нельзя изменить того, что написано на страницах будущего – ни мне, ни воде, никому. Ни даже Магам, пусть некоторые из них очень стараются.