– Великосанск… – доносится от визора, заставляя меня вынырнуть из своих мыслей, направившись в комнату. Интересно, что это наш Великосранск, как его промеж собой называют, вспомнили?
На экране гордо выступают врачи в своих черных одеждах, символизирующих родство со Смертью, какая-то техника, а судя по виду – это восточный пропускной пункт. Из города, любого, можно выехать только через КПП, потому что «вся миграция контролируется взглядом Великого Вождя и Учителя». Так вот, пункт пропуска перекрыт, возле него военные, кажется, и доктора.
– Обнаруженная новая болезнь будет побеждена, но ради блага народа… – продолжает диктор хорошо поставленным голосом. – Карантин по секторам на время идентификации и лечения, – заканчивает он.
Как так «карантин»? Мама в другом секторе работает, ее что, домой не пустят? Правда, теперь мне понятно, куда парни делись – их в свой сектор забрали. У нас-то женский, раньше забор с колючей проволокой стоял, а полвека назад сняли, хотя лучше бы оставили. Школа почти на границе сектора стоит, поэтому парни из соседнего в ней учатся. Но если их забрали, то можно учиться более спокойно – никто во время карантина нападать не будет.
– Внутри секторов ограничения сняты, – не очень понятно говорит диктор, а я чувствую пробежавший по спине холодок.
Ограничения – это очень емкое слово, кто знает, какие именно сняты. Может, на передвижение, а может, и на все остальное. Тут остается порадоваться, что мужчин у нас в секторе никаких нет. Раньше наш сектор был гетто, потому они здесь традиционно не селятся. Дальше диктор рассказывает о сигналах тревоги и что по какому из них надо делать. Выглядит как чуть ли не война. Но воевать у нас не с кем, а друг с другом Великий Вождь не позволит.
Но все же интересно: маму домой пустят вообще? И что делать, если нет? Жаль, что от меня ничего не зависит… Страх, конечно, есть – как бы я к ней ни относилась, она моя мама. Просто жутковато быть одной. Значит, стану надеяться на лучшее, а пока обед приготовлю. Или ужин…
Карантин означает болезнь. Если он введен, то или болезнь неизвестна, или распространяется слишком быстро. Гадать можно бесконечно, это бессмысленно. Поэтому я пока займусь готовкой, а не попытками предсказать очередную гадость. Подождем, так сказать, развития событий.