– Не смотри, – слышу его шепот. И чувствую на себе его дыхание. Озноб сотрясает мое тело с новой силой. Он берет меня на руки и уносит от этого жуткого места.
Неожиданно я чувствую, как его губы осторожно касаются моего виска. Они на удивление теплые и мягкие.
– Моя девочка!… – его тихий шепот оглушает меня.
Слезы, которые до этого комом застряли где-то в горле, прорываются наружу. Я начинаю рыдать. Успеваю поймать на себе его немного настороженный взгляд
Я жестами пытаюсь объяснить ему, чтобы он не сильно обращал на это внимание. Что мне сейчас это необходимо выплеснуть из себя. И я возьму себя в руки чуть позже. Кажется, он меня понял…
Пока же слезы ручьем продолжают течь по моим щекам. А дело в том, что не от него я ждала проявление нежности в виде невинного поцелуя в висок. Чтобы другой, а не он назвал меня своей девочкой. И в конце концов другой, а не он раньше выручал меня из моих детских передряг.
В то же время, я сейчас чувствую близость его тела, его тепло. Чувствую, как его мышцы напрягаются при ходьбе. И самое неправильное – мне в этот миг безумно хочется сейчас прильнуть к нему и обнять. Я чувствую тепло исходящее от него и растворяюсь в нем. Мой разум еще не понял до конца все происшедшее. Осознание того, что я видела, дошло до меня позже.
– Я могу идти сама, – подаю свой голос спустя какое-то время.
Горислав, ничего не говоря, ставит меня на землю, но продолжает держать за руку. Мы молча идем по ночному лесу. Под ногами шуршит сухая хвоя. Лес живет своей жизнью. Его голос настолько тих и невнятен, что его запросто можно было бы принять за тишину.
Я даже не пытаюсь ничего говорить, любые слова сейчас кажутся лишними. Поэтому нам лес продолжает пытаться нашептать свои секреты. Горислав идет достаточно быстро. Мои глаза к темноте, и я достаточно хорошо различаю его фигуру.
Неожиданно деревья расступились, и мы вышли на открытую поляну, освещаемую растущей луной. Недалеко от нас, рядом с ручьем, различаю привязанного коня. К нему мы и направились. Горислав отпускает мою руку. Он подходит к лошади и роется в сумке, пристегнутой к седлу.
– Позвольте, – намочив кусок ткани в ручье и отжав его, он прикоснулся им к моей шее.
Я вздрогнула от холода, но не отстранилась . Он, застыв на миг, продолжал смотреть мне прямо в глаза.