Отвлеклась всего на несколько секунд, но, когда снова повернулась в ту сторону, приметного типа уже не увидела. Зато Далафа вцепилась в рубашку Иснана и высказывала ему что-то недовольное.
Отлично. Забудем.
Бокал в руке Маурицио треснул.
Что…
– Кажется, это твое? – Тот самый красавчик протягивал на раскрытой ладони упаковку от использованной иллюзии.
Во рту пересохло. Меня бросило в жар. Чудо, что, несмотря на шторм внутри, голос звучал обычно:
– Спасибо. – Я невозмутимо взяла у него ставшую бесполезной вещицу. Потом перегнулась через стойку и бросила ее в урну по ту сторону. Боковым зрением отметила, что нарушитель спокойствия приподнял бровь.
Определить, оборотень он или нет, так и не получалось.
– Не стоит оставлять улик. – Он тоже быстро взял себя в руки, приблизился к самому моему уху и обжег его горячим дыханием.
После чего выпрямился и удалился, оставив меня широко распахнутыми глазами смотреть на Маурицио.
О-о-о… Черт. Блин.
Отмерла.
Бармен тоже отмер, выбросил осколки и осмотрел свою руку, убеждаясь, что не поранился.
– Неужели Данблаш вернулся в город? – без особого восторга протянула пышногрудая блондинка в жуткой леопардовой юбке.
– Похоже, намечается что-то жареное, – ответил ей крупный оборотень и нехорошо оскалился.
Информация, как я и хотела. Как только это все понять? И что с этим делать?
С двуми у стойки – которые пришли не вместе, но мне-то что за дело? – вопросов не было. Оба оборотни. Сама не заметила, как научилась определять, даже не напрягаясь особенно. Они чувствовались рядом не как люди. Сильнее. Агрессивнее. Опаснее.
Непонятный Данблаш почти минуту стоял прямо возле меня, и я так и не разобралась в ощущениях. Напряжения, как когда проходишь мимо огромного пса, вроде на поводке, но без намордника, я не ощутила. Скорее… легкое дуновение ветерка. Колючее тепло. И смущение, которое чудом удалось скрыть.
Пожалуй, нет ничего страшного в том, что я задам несколько вопросов. В конце концов, этот их Данблаш первым продемонстрировал интерес.
– Он оборотень?
Парочка как-то быстро ушла, теперь у стойки сидела одна я. И вообще в клубе стало как-то пусто.
– Не совсем, – отозвался Маурицио, протирая высокий стакан.
– Полукровка? Как ты?
Как еще можно быть не совсем оборотнем?
– Нет. Не думаю. – Маурицио замялся. – Знаешь, это сложно.