– Кузьма Андреевич, знаю я эти Ваши фокусы, сначала рыбки вяленой погрызть, потом чаю попить, уж больно пить охота, потом в туалет, а в туалете окошко, Вы туда шнырь, и я снова Вас лови две недели, а меня дома жена ждет. И так месяц за Вами по лесам рыскал. Двух волков загнал!
Молодой человек переключил внимание на меня, и вынув из кармана красную корочку, продемонстрировал ее и представился
– Иван Кощеевич Царевич. Старший лейтенант, везу задержанного до места отбывания заключения, а это всемирно известный жулик, вор карманник, аферист, картежник, и вообще, личность не заурядная, хоть и не однозначная Кузьма Андреевич Рубенштейн.
– А чего это я Рубенштейн – Возмутился старикан. – Не хочу Рубенштейн! Хочу Иванов!
– Ах Кузьма Андреевич, давайте без этого Вашего… Я сказал Рубенштейн, значит Рубенштейн. Значит так! Молодой человек. Отдельного купе не было, и нас подселили к Вам, правила мои просты, с задержанным не разговаривать, за ценными вещами, приглядывать, алкоголь не употреблять, и даже не открывать если имеется, и наше с Вами путешествие пройдет как по маслу, тем более что до Караваева ехать всего шесть часов. Понятно?
– Понятно. – Протянул я, этого мне как раз не хватало, тупого молодца с замашками армейского сержанта и старого афериста. -Чего уж тут не понятного?
Я еще раз бросил взгляд на его удостоверение.
– Кощеевич? – Удивился я. – Что за отчество такое?
– Луговомарийское! – Ухмыльнулся парень. – Народность такая есть луговые марийцы, там мужчин старше сорока трех лет всех Кощеями зовут, традиция!
Поезд тронулся, мои попутчики только начали располагаться, когда дверь внезапно открылась и в проеме показалась эффектная фигура проводницы, чуть полноватой, но красивой женщины.
– Может чаю? – Я удивился такому предложению, ко мне за поездку она не заходила ни разу. -Или может чего сладкого к чаю? – Она неотрывно смотрела на красавца полицейского.
Глаза оперативника загорелись, он подобрался и окинул женщину оценивающим взглядом.
– Конечно, но чуть позже, я зайду за… за чаем. – Проводница многообещающе облизнула верхнюю губу и закрыла дверь купе.
Оперативник заерзал, посмотрел на меня, на задержанного, потом снова на меня.
– Задержанного не трогать! Понятно? – Затем он достал какую-то синюю ленту и повернулся к старичку. – Так! Кузьма! Чтоб без глупостей, я отойду на часок… а ты спать. – Он повязал один конец ленты старичку на шею, второй к поручню – И чтоб без глупостей мне. – Иван погрозил деду пальцем.