В попытке отделаться от крысы, тетка с размаху врезалась пораженным плечом в стекло духовки. От удара кастрюля с красным свекольным супом опрокинулась на голые ляжки. Ярко красный бульон с нашинкованной капустой и свеклой мигом растекся по полу кроваво-жирным пятном.
Однако крыса ничуть не ослабила хватку. Она продолжала расти. За минуту животное выросло из размеров крупного енота до габаритов разъевшейся росомахи. Из её пасти брызгала кровь, которая стекала ручьями по необъятным грудям боевой тетки, впитываясь в её розовый халат необъятным алым пятном. Поздоровевший крысиный хвост хлестал по сторонам так быстро, что не было никакой возможности поймать его.
Не зная, с какой стороны подступиться к этой куче-мале с кровью и криками, я все же полез с ножом прямо на крысу, но тут Серафима, брыкаясь, задвинула мне ногой в бок и сквозь боль прокричала:
– Конопать!
В ужасе убираю нож в ножны, снова подбираю скрученную простынь и начинаю впихивать её в дыру рядом с плинтусом. Дыра оказывается несколько больше, чем я предполагал. Большая часть простыни уходит подпол за считанные секунды. Наконец я затыкаю отверстие плотно по всем щелям.
Я оборачиваюсь назад с твердым намерением всадить в растущую крысу всю сталь охотничьего ножа, но то, что открывается перед глазами, на время остужает мои порывы.
Крыса полностью утратила прежний облик. Теперь это не крыса, а страшная полутораметровая тварь с мускулистыми длинными задними лапами и несколько укороченными когтистыми передними. По форме это нечто отдаленное похожее на мохнатое кенгуру с громадной вытянутой вперед мордой с жуткой пастью, усыпанной острыми зубами.
Тварь больше не висела на плече Серафимы. Она возвышалась над теткой в дальнем конце кухни, как хищник над сваленной антилопой. Розовый хвост, в предвкушении победы, извивался в сантиметрах от моего лица, сметая посуду со стола. Тарелки с кружками летели на пол и бились на разноцветные осколки. Серафиму обездвижили, придавили крупной мохнатой стопой, встав ей на грудь. Тетка пыталась достать кривой нож, потерянный во время схватки и блестевший теперь под холодильником.
Будто в замедленной съемке я вижу, как страшная зубастая пасть тянется к женской шее, чтобы прокусить её. Я понимаю, что надо действовать и, пытаясь выиграть секунды, испускаю страшный вопль.