Брала меня жизнь, не щадя на излом
И кости ломала, до дикого хруста.
Но я не сдавался и шёл напролом,
Цитируя громко писателя Пруста.
Хотели меня, как щенка удавить,
Не в силах принять мною сказанной правды.
Мечтали предательством жизнь отравить
И то, что я есть, были сильно не рады.
Не раз убивали, а я воскрешал
И снова смеялся в нахальные морды.
На зло всем прогнившим упрямо дышал,
Не отдавая им личной свободы.
Я словно метал закалялся в пути,
Хоть ноги трещали, до дикого хруста.
Но к правде я должен был гордо дойти,
Цитируя громко писателя Пруста.
Грехами я насквозь пропитан
Грехами я насквозь пропитан,
Их мне во век с души не смыть.
Мне приговор давно зачитан
И страшной казни скоро – быть!
Меня уже не исцелить,
Дорог мной пройдено не мало.
Осталось волком громко выть,
О том, что вдруг со мною стало…
Без остановок мчится время
Без остановок мчится время,
Как барабан стучат часы,
Но я живу годам не веря
И очень часто вижу сны…
Где я малыш в кроватке старой
Глазами ясными гляжу,
Где голос бабушки усталой —
«Я за ребёнком послежу».
А я в углу, как тень стою
И вслух слова сказать не в силах,
Со стороны на всё смотрю
И стынет кровь от страха в жилах.
Но тут малыш, слегка зевая
Вдруг посмотрел в мои глаза,
И ничего не понимая
С моей щеки стекла слеза.
Он сильно плачет, тянет ручки,
Меня пытается достать,
Во мне же счастье до трясучки,
Я так хочу его обнять.
Вдруг яркий свет, он на коленях
С улыбкой смотрит на меня,
Сидят во сне два поколенья, —
Того и этого меня.
Вокруг ни звука – тишина,
И он, и я всё понимаем,
Что мы лишь пленники у сна,
Но расставаться не желаем.
Тут страшный грохот в темноте,
Из ниоткуда чьи-то руки
Вдруг малыша берут себе,
Издав неведомые звуки.
Малыш кричит и слёзы льёт,
В меня пытаясь уцепиться,
Но до меня не достаёт
И нам приходится проститься.
С годами чаще детство снится,
Но время нам не обмануть.
Нам остаётся лишь смириться,
Того, что было, не вернуть…