– Я ничего не забыл, княже. Как и про то, что у меня еще трое сынов имеются и две дочери… Но я тебя в Галиче тогда только и поддержал – из-за сына. Не хотел идти под руку Михаила, на рать твою поганых натравившего… Но времена меняются. Быстро меняются, Даниил. Мне, чтобы сохранить двор и достаток для семьи, пришлось принять руку врага – так меня вроде и не задвинули, а наоборот, обласкали, привечая… И не ты ли сам тогда с войском на Чернигов пошел, первым ударив? Чем твои вои-то лучше поганых, коли не хуже половцев кровь русичей проливали, не скажешь? Молчишь? Ну молчи, княже, молчи, вижу, что нечего тебе сказать… А мне есть что. Первое: пусть царь Батый и царь Юрий друг друга режут, хоть все рати свои изведут – Михаил же в стороне окажется. И когда кончится промеж царей война, тогда сил ему хватит устоять хоть перед первым, хоть перед вторым. И второе: коли ты откажешься, Михаил Батыя на Волынь пропустит – врага оставлять за спиной князь не станет в любом случае. Всеволодовичи помочь тебе никак не успеют – татары уже едва ли не к границам Галицкого княжества откочевали. Откажешь – и первыми на тебя пойдут. А дальше Михаил Всеволодович хоть и вместе с погаными на Чернигов пойдет. Это не в передачу тебе было, княже, это мои собственные слова.
Даниил пораженно замер, а боярин, словно не замечая того, продолжил свою черную речь:
– Знаю я, что среди волынских бояр есть те, кто переметнутся под руку твоего врага, как только татары у стен града покажутся. Ты ведь тогда все потеряешь, Даниил. Побитым псом к Всеволодовичам поскачешь, коли в живых останешься, будешь сапоги их целовать да милости просить. Ну, так они великодушны – смилостивятся. Дадут крошечный городишко какой на прокорм, в нем и доживай свой век, княже… Не надейся, Михаил под стены Чернигова обманом рать владимирскую выманит с твоей помощью, сразу бы так и поступил… Ну, что скажешь?
Даниил Романович хотел много чего бы сказать в ответ: и про иуд, призывающих поганых на Русь, и про их вероломство. Про то, что татары такой силой заставят самого Михаила Всеволодовича себе подчиняться, что царь Батый – это не половецкие ханы, он придет не грабить и наживаться на распре княжьей, а завоевывать. А потому первыми на сечу пойдут вовсе не татары – а волынские и галицкие дружины, покуда агаряне своего часа станут ждать… Да с усмешкой смотреть на убивающих друг друга русичей.