Любовь. Она так несчастна, папа. Можно, я пойду к ней?
Александр. Ну, хватит с меня!
Он кладет ложку и громко выходит. Любовь встает, чтобы идти.
Татьяна (напряженно). Любовь… ты почувствовала?
Любовь. Что?
Татьяна. Этот человек… в этом человеке больше значения, чем в любом из нас, больше, чем в Михаиле.
Любовь нетерпеливо уходит.
Татьяна, оставшись одна, откидывается на спинку кресла, через несколько мгновений встает, выходит в сад и медленно исчезает из виду.
Осень 1836 г.
Ясный осенний день. Время после полудня.
В саду появляются Александра и за ней Белинский с удочкой и хороших размеров (5 фунтов) карпом в руках.
Александра. Наш лесник Василий говорит, что погода завтра переменится, поэтому мы все должны смотреть закат… Ему почти сто лет, так что он знает.
Белинский. У вас есть лесник?
Александра. У отца тут пять сотен душ.
Белинский. Пять сотен душ!.. Человек с таким количеством душ вполне может рассчитывать на спасение хотя бы одной. Нам в “Телескоп” принесли одну рукопись, которая ходит по рукам уже несколько лет… Если нам удастся ее протащить через цензуру, “Телескоп” либо прославится, либо закроется с треском… Там все об отсталости России по сравнению с Европой. Даже наш календарь отстает на двенадцать дней.
Молодая женщина – крепостная – с визгом проносится по саду. За ней гонится Варвара. В руках у нее платье и бамбуковая трость. Варвара лупит тростью молодую женщину. Они исчезают из виду. Белинский провожает их взглядом.
…Но в области частной собственности на людей мы на десятилетия обогнали Америку…
Белинский ставит удочку к стене. Достает из-под рубашки маленький букетик полевых цветов. Александра не замечает.
Александра. То вы молчите неделями, а как начнете говорить что-нибудь, говорите бог знает что.
Она идет в дом. Белинский, смущенный, с виноватым видом выбрасывает цветы подальше. Следует за Александрой в дом.
Провал во времени. Солнце садится.
В саду появляются Михаил, Варенька, Татьяна и Любовь. Михаил пролистывает книгу, которую раньше выкинул из гамака. Варенька смотрит на письмо, которое держит в руках.
Варенька. Я так долго его писала. Я не хочу быть несправедливой по отношению к Дьякову.
Татьяна берет письмо у нее из рук и просматривает его.
Михаил выдирает целую главу из книги, передает страницы Любови.
Михаил. Вот тебе – от Карла Великого до Гуситских войн.