Он говорил медленно и следил за лицами участников переговоров. Повисла пауза.
– Погуляйте, пожалуйста, немного в нашем парке, – неожиданно сказал один из сидевших у стены. – Мы обсудим ваше предложение.
Через полчаса он вышел из кабинета кадровика с рюкзаком, в котором лежала вся сумма долга. Дело было закончено. Вместе с ним вышел человек, предложивший ему погулять.
– Этот хмырь, – он назвал фамилию замначальника, – известная скотина. Здорово вы его… Пойдёмте, я вас провожу через проходную.
Возле проходной сопровождающий пожал ему руку.
– Вы поступили правильно. В декабре он бы вам ничего не отдал.
Неделя потребовалась на ремонт машины. На армянском сервисе, который располагался в каких-то гаражах недалеко от места аварии, ему всё сделали быстро и достаточно неплохо. На покраску денег не хватило, и в Париж он поехал на битой красной жигулёвской «пятерке» с белыми от шпаклёвки боками.
Через две недели он уже лежал на песке широкого пляжа возле Аржеле-сюр-Мер – что на границе с Испанией и смотрел на тёплые воды Средиземного моря, в которых плескались его сыновья. Вакансы у французов ещё не начались и пляж был почти пустой.
9—19 декабря 2021, Галахово
Закончилась пора ученичества
Все сопки здесь – как кочки в тундре, похожи между собой. По одним и тем же жёлто-зелёным холмам ползёт проволочное заграждение, равнодушно деля землю на свою и чужую. Это – государственная граница. А посмотрев на сопки и не заметив проволоки, ни за что не догадаешься, что здесь – внизу – ещё «наша» земля, а вон на той вершинке – уже «чужая». И ведь в самом деле чужая. Об этом всем желающим сходить в лесок на том склоне за грибами сообщат вооружённые пограничники. И река тоже здесь ещё наша, а за тем поворотом уже не наша.
Иногда там, в верховьях, на чужой земле идут сильные дожди, и тогда всю равнину на нашей стороне заливает мутное море. Посёлок тоже заливает, и жители нижней его части садятся в лодки и на две-три недели едут гостить к родственникам в верхний посёлок, за железную дорогу. В самые сильные разливы вода подбирается к насыпи, но никогда не переходит её, а потихоньку подгрызает. И тогда, после окончания наводнения, мужики-путейцы в грязных оранжевых жилетах, ругая стихию, сидят у костра, пьют самогон и смотрят, как бабы в таких же грязных жилетах поправляют насыпь.