Молодой начальник недовольно нахмурился.
– Приступайте к своим обязанностям капитан, я разрешаю, вы свободны! – выдал он.
– Вот спасибо майор, – тут же парировал я, встав со стула.
– Но мешать нам; путаться под ногами и рассчитывать на облизывание не стоит, – смело заявил Струбецкой мне в спину.
«Какая уверенность» – отметил я в уме, покидая кабинет сумасбродного папенькиного сыночка – «и откуда такие сопляки берутся? Смотри, совсем меня не испугался. Это же как надо верить в своих покровителей?». Немного поблуждав в коридорах, по табличкам на дверях отыскал кабинет «следаков». Потратив прилично времени на разговор с ведущим дело следователем, я пришел к выводу, что по Пузенкову ничего не движется. «Следак» послал меня к «операм». Пошёл дальше. Старший оперуполномоченный Анискин Алексей проявил больший интерес к моей персоне. С охотой шёл на контакт, но постоянно пытался сменить тему общения. На мои расспросы отвечал по-простецки искренне, но всегда с приставкой «не»: не нашли, не искали, не получилось, не подумали, не догадались, не решили, не предусмотрели и вообще, особо ничего не хотим, так как дел по горло, времени нет, финансирование смехотворное, а все родные болеют.
– Что с машиной? – вставил я, – обнаружили, нет?
– Да, – ответил Алёша, – случайно наряд ДПС остановил джип с московскими номерами и двумя малыми. Подозрительные показались.
– И где она сейчас?
– У нас во дворе, вещ док как-никак. По делу проходит.
– Можно взглянуть? – обрадовался я хоть какой-то ниточке.
– Конечно, пошли.
Мы спустились во двор полицейского отделения. Красный внедорожник «Toyota Hilux», вопреки моим ожиданиям, ничем мне не помог. Словно его тщательно обыскали, а потом ещё генеральную уборку навели, прежде чем мне показать. Слишком чисто выглядел.
– Хороша машинка, да? – спросил Алёша и добавил, – куришь капитан?
– Бросил, – ответил я, – но компанию могу составить.
Мы прошли к большой деревянной беседке, которая стояла не подоплёку, являясь местом для курения всего персонала. Однако уже через минуту я пожалел, что согласился. За дымком Анискина, что называется «развезло». Он поведал мне всю свою подноготную, разве что детский сад пропустил, затем переключился на общее бедственное положение провинций, после перевел разговор на бессовестных чиновников, полез в политику. «Вот она провинция – не с кем поговорить бедняге» – подумал я – «короче, больше мне тут делать нечего. Надо выезжать в Рыбхоз этот Двуречье, на место предполагаемого исчезновения и там уж дела делать».