Она ощутила, что краснеет, и краем глаза уловила, что и щеки Кирилла (по-юношески бархатистые) покрыл легкий румянец.
– Понятно, – Орлов скрестил руки на груди, – И насколько далеко все зашло? По-видимому, далеко?
– Он… угрожал мне сегодня, – неохотно выдавила она из себя, – Кислотой.
– Чем? – Дмитрий вскинул брови.
– Угрожал, что «умоет» ее кислотой, – негромко пояснил Кирилл, – И не только ее, но и ее маму…
– Если я с ним… в общем, не полечу в Турцию. На отдых.
– Все ясно, – вздохнул «гюрза», – Случай тяжелый, налицо явная патология… хотя, – с прищуром посмотрел на нее, – Отчасти я бедолагу понимаю…
«Но у тебя на его месте было бы куда больше шансов, несмотря на отсутствие толстой золотой цепи на шее и черного БМВ», мелькнула у Ольги «крамольная» мысль, и, похоже, она снова чуточку покраснела.
– Только одно неясно, – добавил Дмитрий, – Как ты с ним ухитрилась пересечься, а? Через кого-то из подруг?
– Да через этого рыжего недотепу, – с досадой сказал Кирилл, – Он ухитрился влезть аккурат под колеса громовской «тачки»…
– Громов бы его просто… убил, по крайней мере складывалось именно такое впечатление, – тихо сказала Ольга, не глядя ни на Дмитрия, ни на Кирилла, – Ну я и вступилась…
– И пообещала с ним поужинать, – «невинно» заметил Кирилл.
Она бросила на него сердитый взгляд.
– Я же тебе говорила – только чтоб отстал!
– Все понятно, – усмехнулся Орлов, – Вот еще один человек, познавший на своей шкуре, куда ведут благие намерения и что ни одно доброе дело безнаказанным не остается…
– Ладно, – Кирилл легонько приобнял ее за талию и опять посмотрел на Орлова, – Давай по существу. «Ржевский» нам поможет или своим силами придется?
Орлов пожал плечами.
– Кто способен предугадать мысли шефа? Но, что бы он ни решил, – ей опять была подарена супер-обаятельная улыбка, – Ты, детка, не волнуйся. Двое защитников – Студент и я – уже на твоей стороне.
– И это, между прочим, немало, – добавил Кирилл вполне серьезно.
* * *
3.
…Проснулся он с дикой головной болью, сухостью во рту, дискомфортом в желудке и прочими «прелестями» похмельного состояния. Причем, лежащим поперек кровати, да еще и в верхней одежде – рубашке от Кардена (шелковой) и брюках от своего французского костюма.
Однако, ботинки аккуратно стояли в уголочке. В том состоянии, в каком он, «Громобой», вернулся из турне по ночным заведениям, вряд ли он был способен даже шнурки на своих ботинках развязать.