Продолжая изложение взглядов автора, нам говорят, что воспринимающий, конечно, еще не обладающий самосознанием и не способный вспомнить сознательные процессы, через которые он прошел, принимает воспринимаемые вещи – в действительности способы сознания – за реальные вещи и, особенно через зрение и осязание, знает их как внешний мир реальных, индивидуальных и независимых вещей. Постоянным и центральным объектом всех этих материальных вещей является его собственное тело. Приняв и вещи, и собственное тело – и то, и другое как постоянные группы сознательных состояний – за материальную реальность, как сознание отрывается от этой материи и выделяется из материального тела и мира вещей? Ребенок, увидев собаку в корзине, снова отправляется на поиски собаки, которая теперь отсутствует; в результате у него возникает сознание предвосхищения и того факта, что вещи могут не соответствовать их ожидаемому поведению. Таким образом, существует различие между мыслью о вещах и самими вещами. Сознание и тело, пока еще неразличимое, теперь являются субъектом в отличие от остального материального мира. Другими словами, мистер Ходжсон искусно показывает то, что иногда называют двуединым разделением сознания на субъект и объект, причем обе стороны антитезы являются сознательными состояниями. Другой шаг в аргументации выглядит следующим образом: Вещи меняются, тело меняется соответственно, и сознание, или опыт, тоже меняется. Эти изменения наблюдаются перципиентом, который теперь интерпретирует свой опыт как действие вещей на его тело, что, в свою очередь, приводит к тому, что его сознательный опыт становится другим или изменяется. Это привело бы к самоотделению сознания от тела как его места и от вещей, благодаря чему воспринимающий осознает себя, свое тело и внешний мир, забывая, однако, что каждое из них и все вместе – это лишь различные группы сознательных состояний, находящихся друг в друге или связанных друг с другом (I, 322-25; также I, 205-337).
Я уже подразумевал, что у мистера Ходжсона не было места для "реального" go как активного агента; следовательно, сознание ни в каком смысле не является деятельностью; мы как сознание – это серия сознательных состояний; как таковые, мы – сознательные автоматы, мы ничего не делаем. Эта концепция "я" соответствует тому краткому способу, с помощью которого мистер Ходжсон избавляется от проверенной временем категории причины и следствия. Показав, что процесс восприятия завершается абстрагированием воспринимаемой вещи – в действительности лишь способа сознания – от ее непосредственного отношения к воспринимающему, образуя вместе с другими внешний, материальный мир вещей, рассматриваемых как существующие отдельно от субъекта, как отдельные и независимые реальности, воспринимающий формирует представление о любом таком существе – это касается воспринимаемых лиц как хорошо рассматриваемых в действии как причина и соответствующего изменения в другом существе как следствие (I, 325). Таким образом, концепция причины и следствия является "здравым смыслом" и ненаучной, на смену которой должна прийти концепция "реального условия и обусловленности", которая подразумевается в "здравом смысле" взгляда на причинно-следственную связь. Действительно,