– Здесь вы будете самыми счастливыми детьми на свете.
Тихий вкрадчивый голос теплым ветерком проникал в сознание двух мало что понимавших детей и наполнял их души покоем и забвением. Все слилось в их глазах: и белый силуэт Глада, и мрачные стены неуютного жилища, и множество колес и колесиков, начавших медленно вращаться в тусклых бликах старинных зеркал. Под успокаивающее нашептывание хозяина дом будто наполнялся добром и тихой радостью. Даже жесткая подстилка на полу показалась детям мягкой постелью, на которой они, забыв обо всем на свете, погрузились в крепкий беззаботный сон.
Резкий стук в дверь заставил Востока открыть глаза. Весна мирно спала на полу, положив голову ему на колени. Она ничего не слышала. А он, сидя на полу и прислонившись спиной к стене, слышал все и все видел через узкий прищур глаз.
Сначала он заметил, как Глад быстро подошел к двери, немного приоткрыл ее и каким-то другим неприятным и гнусавым голосом грубо произнес:
– Нет, не сегодня. Приходите завтра или совсем не приходите.
Дверь с шумом захлопнулась, пламя свечи задрожало, белая фигура быстро приблизилась к большому напольному зеркалу, опустилась перед ним на колени и посмотрела на свое отражение.
Восток, внимательно наблюдавший за Гладом через щелки глаз, вздрогнул: с темной зеркальной глади зеркала глядело на него страшное лицо старика, всего седого, с клоками жидких седых волос, с сухим морщинистым лицом, с длинным кривым носом и со зловещим ядовитым блеском холодных колючих глаз, которые смотрели исподлобья хмуро и ненавистно.
Восток крепко зажмурился и затаил дыхание. Ему показалось, что так он просидел вечность, боясь шевельнуться и выдать свое внимание. Однако любопытство победило страх, и он решился приоткрыть один глаз.
Еще больший ужас заставил его вздрогнуть так, что он чуть не вскрикнул, и зажать себе рот руками. Теперь перед чурбаком со свечой сидел на коленях низкорослый сухопарый старик в черных лохмотьях, свисавших с него жалкой паутиной, а из зеркала на него глядело улыбающееся милое лицо молодого красавца Глада.
– Добрый день, господин Гнус, – ласковым напевным голосом произнесло отражение и застыло в ожидании.
– Никакой он не добрый, и вовсе сейчас не день, а вечер, – прогнусавил старик. – Зачем ты явился ко мне, гадкий Глад? Я тебя не звал.