– Почему ты так любишь со мной спорить?
– А почему ты так думаешь? – И она продолжила, не дождавшись ответа, – мои мысли противоположны твоим, но это не значит, что я пытаюсь с тобой споить, это лишь значит, что я по-другому мыслю. Тебя же это привлекает во мне?
– Ты любишь задавать вопросы, на которые трудно ответить?
– Нет, я задаю вопросы, на которые хочу получить ответы. Что ты можешь сказать о мире в целом?
– Этому злому миру может противостоять лишь такой же злой человек.
– Ты так себя держишь, как будто весь мир против тебя.
– Людям, которые умеют держать себя под выстрелами, многое, очень многое прощается.
– Но ведь прежде, чем получить прощение, нужно что-то натворить такое, за что впоследствии можно понести наказание.
– Все мы в чем-то виноваты.
– Ты так говоришь, потому что твои родители тогда погибли, а ты осталась жива?
– Я так говорю, потому что жизнь коротка, смертна и ничтожна.
– Ты злишься, не знаю только на что, но в любом случае тебе не стоит говорить такое мне, ведь я не виновата в твоей злости, и вообще, – она поднялась с земли, – нам пора идти…
***
– Что ты любишь больше всего на свете? – вопрос внезапно появился в голове Алекто и тут же сорвался с губ. Амелия посмотрела на нее долгим взглядом. Они прошли уже полпути до больницы, но не обменялись ни словечком, поэтому таким странным и неожиданным показался ей этот вопрос. Она еще немного подумала и посмотрела на собеседницу, чтобы убедиться, что вопрос не был риторическим. Но Алекто не смотрела на дорогу, она смотрела в глаза сестре.
– Что ты любишь больше всего на свете? – повторила она, но, не дождавшись ответа, отвернулась. Вновь повисла тишина, они прошли еще немного, когда вдруг Амелия засмеялась. От неожиданности Алекто вздрогнула.
– Я подумала кое о чем, – отвечала Амелия на вопрос, которого Алекто не собиралась задавать, – знаешь, люди постоянно чего-то бояться, иногда даже самих себя.
– Я не понимаю, – улыбнулась почему-то Алекто.
– Это не страшно, – Амелия взяла ее за руку, – нам туда, – и они завернули за угол.
***
Гермес медленно прошел в зал собраний. Пожалуй, сегодня здесь собрались все, кто только мог пожаловать. Он хмыкнул, подумав, что все они собрались здесь ради всего лишь одной девушки. Бог торговли быстро прошел на свое место, не желая вступать в долгие разговоры с богами, он, как и все его поклонники, был человеком покупки и продажи, и общался исключительно ради этого до того момента, как стал наставником фурии, которая хотя и надоедала, но была очень забавной, по его мнению.