Ну, ходим мы, смотрим, кто как постарался. Все были молодцы – ветки натаскали, на кучки разложили, и искру, хоть и с десятого раза, высекать научились. Троим даже удалось пару листьев поджечь, но настоящий костер ни у кого не получился. Одна наша красотка ни хрена не сделала. Принесла для вида несколько веточек, разложила их веером, а сама уселась на пень и подняла мордочку вверх, типа, загорает на выглянувшем солнышке. И вся такая чистенькая, не то, что остальные – потные и чумазые. Она последняя шла в нашем списке, как раз за твоим сыном, вот мы к ней последней и подошли. А заодно, и сопляки с тренерами подтянулись, чтобы посмеяться над Барби.
Келли вопросительно приподнял брови и лукаво усмехнулся, а Билл загоготал:
– Хватит скалиться, умник! Да, в тот день мы наржались, – он скептически хмыкнул, – все по очереди. Сначала мы над девчонкой, а потом она над нами. Короче, слушай. Подруливаем мы к Барби толпой, все двадцать человек плюс Коултер, и ждем представления. И оно началось.
«Что же ты, куколка, костерчик не разожгла? – сладким голосом спросил Коултер. – Я же тебе все объяснил. Да ты и сама умная, вчера как бойко все протарахтела. Так чего сидишь, попку греешь? Поняла, наконец, что бабам в лесу не место? Это тебе не цветочки, ягодки собирать. Давай, дуй отсюда, гасительница хренова, и передай привет Кену».
А девчонка вскочила с пенька, хлопнула ресничками и смущенно сказала: «Простите, мистер Коултер. Я думала, костер надо разжечь у вас на глазах, а оказывается, что он должен уже гореть. Сейчас я быстренько его разожгу».
Мы так и покатились со смеху. Ни у кого и за три часа не получилось разжечь, а эта сейчас быстренько все сделает.
Барби присела на корточки, сложила ветки пирамидкой и три раза дунула на них. Я думал от нашего смеха опадут все листья. Но когда она еще три раза хлопнула в ладоши и запела песенку, то я уже опасался, что и деревья рухнут. А девчонка с серьезным видом пропела: «Гори, гори классно, только не напрасно, а чтоб тепло и ясно стало у костра» и взмахнула пальчиками, словно посылала искры.
Бэрр расхохотался от души, представляя эту картину:
– И когда вспыхнул костер, вы все вытаращили глаза.
– Ты же говорил, что сын лишь ненадолго очнулся. Когда же он успел рассказать тебе эту байку? – настороженно спросил Мак Гонегелл.