– Плохо! – вздохнул Батя.
– Что плохо? – спросила Марья Моревна и снова заглянула в стакан Бати. – Дай я тебе чаю подолью!
– А то плохо, что ярмарки два раза в год, а остальное время пустует избушка. Сходили бы вы с Иваном, да посмотрели, может, сгодится на что. Рыбалка на Темном озере хорошая, так лодку бы на зиму убирали.
– Сходим, – согласился Джон, и покраснел так густо, что из темно-коричневого стал почти черным. – Только там рыба, говорят, слишком умная. Она мимо школ глубинного народа плавает, потом на крючки насмешливо поглядывает и мимо проплывает. И еще, говорят, ее там глубинный народ вместо птиц подкармливает. Вот, как мы синиц и снегирей зимой.
– Ладно привирать-то! Придумал – рыбы в школу ходют! Насмешил! – хихикнул старичок Прохор. – Скажи честно, что русалок на Темном озере нет, вот тебе и неинтересно.
Потом перестал смеяться и повернулся к Бате:
– А за избушкой следят. Кентавры каждый год полы перестилают. Их молодежь на отдыхе топчется, играется, полы проламывает, старшие потом исправляют. С этим полный порядок. Кентавры хоть и себе на уме, но честь соблюдают. И шишки мои не трогают. У меня там под навесом шишки можжевеловые выдерживаются. Я их потом перемалываю, а какие и целиком в эликсиры идут…
– Дальше будете слушать? – прервал старичка Прохора кот Василий, – что с пунктом два?
– Пункт два, – продолжил Джон. – Названо имя кощеевой дочки.
– Неужто? – удивился старичок Прохор. – Это же государственная тайна! От всех скрывали, чтобы всякие ушлые персонажи вниманием небескорыстным не досаждали. А тут и на́ люди, и имя! Неспроста это все – покровы с государственных тайн снимать.
– Театр, – задумчиво пробормотал Василий. – Настоящий театр. Сидят зрители в зале, шушукаются, покашливают, ничего толком не знают. Но вот поднимается занавес, и хитроумный сюжет постепенно проясняется, и в наконец на зрителей обрушивается неожиданный финал. Зрители аплодируют, кричат «бис». Потные артисты неоднократно выходят на поклон. Кассир, довольно потирая руки, докладывает директору о барышах…
– Василий, что ты там себе под нос болтаешь? – окликнула кота Марья Моревна, – тебе чай в молоко наливать, или без чая хочешь.
– Без чая, но с сахаром, – ответил Василий. – А разговариваю я так, сам с собой, мысли всякие приходят, ассоциации. Дед мой в театре одно время проживал, рассказывал. А тут Прохор про покровы обмолвился, а где покровы, там и занавес. Но это к делу не относится. Джон, так как дочку зовут?