– Глупости, – вставила Робин. – Мы с Джоном оба произошли от мамы.
Отец улыбнулся.
– Какая ты проницательная. Вы оба одинаково важны в наших глазах, но большинство думает иначе.
– Тогда они тупицы, – пробормотал Джон.
– Следи за языком, – мягко отчитал отец.
– Прости, папа.
– Все в порядке, сынок. – Он похлопал Джона по ноге. – Ко всем нужно относиться с уважением и любовью. Именно этого хотел наш создатель. Все люди равны.
– Почему люди думают, что девочки хуже мальчиков, папа? – спросила Робин.
– Большинство людей учат лжи с младенчества, и поэтому они продолжают в это верить, когда вырастают. – Его серьезный взгляд остановился на Робин. – Знаешь, почему я заставляю тебя тренироваться во дворе с мечами?
– Потому что иногда Джон не может, – ответила Робин. Она знала, что мама терпеть не могла, когда дочь участвовала в спаррингах.
– Не поэтому, любимая. Я не могу избавиться от предубеждений против твоего пола. Хочу, но не могу. Твоя жизнь всегда будет тяжелее, чем у Джона. Это неправильно, и мне очень жаль. Но я могу научить тебя быть жестче, умнее и сильнее любого, кто встанет у тебя на пути.
– Я могу быть жесткой, папа, – прощебетала Робин.
– Знаю, что можешь. – Он перевел взгляд на Джона. – Вы должны присматривать друг за другом. У тебя только один брат. Когда мы с мамой покинем этот мир, у вас останетесь только вы двое.
– Да, папа, – в унисон ответили близнецы.
– Я очень сильно люблю вас обоих. Спокойной ночи. – Он встал с кровати и задул свечу на комоде рядом с сыном. – Сладких снов.
Он закрыл за собой дверь.
Робин услышала, как Джон перевернулся на бок. Лунный свет пробивался сквозь щель в занавесках, освещая его лицо, полностью повернутое к ней.
– Мне жаль, что ты не можешь быть лордом Локсли, – пробормотал он.
– Все нормально. Ты не виноват.
– У нас много земли и большой дом. Даже когда папы и мамы не станет, я не хочу, чтобы ты уходила. Ты можешь помогать мне с нашими людьми, и мы всегда сможем жить в одной комнате!
Она улыбнулась брату.
– Обещаешь? – спросила она, потянувшись к нему и выставив вперед мизинец.
Джон широко улыбнулся и обхватил ее мизинец своим.
– Обещаю.
Но он солгал.
Жизнь никогда не была справедливой.