Я бы излечилась, будь у меня шанс, но сомневаюсь, что он появится в ближайшие часы. На улице еще было светло, но, кажется, солнце готовилось зайти за горизонт. Закат означал конец всего. Не только моей жизни, но и мира.
Все из-за чертового проклятия и пророчества, в которое я случайно ввязалась.
Кстати, об этом. Стоит напомнить детали.
1. Первое проклятие – подарок моей семьи. Днем я проживала свои часы в теле золотистого ретривера, и, если бы к полуночи меня не трахнул какой-нибудь принц, я бы умерла. Это плохо, но все еще не конец мира. Но не торопитесь, это ведет нас к следующему пункту.
2. Второе проклятие досталось мне от Солейл. Она носила в себе дар солнца, и когда передала мне свои волшебные браслеты, то я невольно получила вместе с ними и ее проклятие. Из-за этого за мной начали охотиться Хан и Хэвок. Теперь, если один из них убьет меня (или убьет что-то другое, например, первое заклятье), в мире наступит Рагнарек[1]. То есть конец мира.
– Проклятие, Солейл, – слова вырвались из моего рта вместе с кровью. Я доверилась этой девушке, но она, как и все в моей жизни, обманула меня. Браслеты случайно звякнули на руке. Будь у меня возможность, я бы сняла их и кинула ей в лицо.
Один мой глаз так распух, что не открывался, другой – лишь наполовину. Периодически я теряла сознание, а затем вновь приходила в себя, ожидая, когда все закончится.
В этот раз победят плохие парни, очень жаль.
Забавно, ведь я даже не уверена, кого именно теперь можно было назвать плохим человеком. Может, я была одной из них? Если бы я не помешала Хэвоку добраться до Солейл, тогда ничего не случилось бы.
– Прости, – пробормотала я. Мой разум плыл в тумане из боли и сожаления, а еще жалости ко всем в этом мире.
Рагнарек нам не друг, и когда я умру, то конец настанет для всех нас. Никакого давления, конечно же. Совсем никакого.
– Подруга, мне нужно, чтобы ты оставалась в сознании! – закричала Бэбе из картонной коробки, в которую ее засунули. Моя подруга была человеком, но я знала ее лишь в обличье кошки. Ее тоже прокляли, как и меня, только ее заклятие действовало постоянно, а мое позволяло мне становиться человеком ночью, а днем – золотистым ретривером. Бэбе довольно долго молчала, может, спала. Или ее усыпили мои похитители. Или, может, она старалась оставаться тихой, пока меня избивали.