– Хэвок, черт возьми, иди сюда и трахни меня, чтобы мы придумали, как остановить Хана! – Моя волчица когтями пробралась вверх, и я вложила в эти слова все свои силы.
Его спина резко выпрямилась, и он повернулся ко мне, чтобы посмотреть через плечо. Я и моя волчица не сводили с него взгляда, удерживая его на месте.
– Ты не можешь уйти от этого. Мы должны это сделать, – говорила я.
И в ответ? Он вышел из дурацкой комнаты, так сильно толкнув дверь, что она ударилась о стену и сама закрылась за ним.
– Богини Луны, – выдохнула я через боль во всем теле и медленно позволила себе улечься в кровати. Настолько осторожно, насколько это было возможно. Я сдернула с себя остатки одежды, точнее, лохмотьев, и осталась обнаженной. Сомневаюсь, что смогу прямо сейчас соблазнить Хэвока. Но кровь на одежде точно не помогала.
Мои ноги залечивались медленно, но я и не думала, что смогу добраться до душа и помыться самостоятельно.
Как только я собиралась это сделать?
Дверь открылась, и я подняла голову – в комнату вошел Свен. Что было довольно удивительно. Но опять же, Хэвок называл его королем.
Тогда я даже не волновалась по этому поводу. Я просто хотела, чтобы все скорее закончилось и можно было в спокойствии лежать и восстанавливаться. Ну или тихонько умирать вместе со всем миром.
– Хэвок попросил меня…
– Поняла. Я закрою глаза. Возможно, будет лучше, если ты тоже. – Я повернула голову в сторону, закрыв веки. Просто глубоко дыши и думай о других вещах. Думай обо всем, что оставалось делать с жизнью. О моих друзьях, о моем милом коте Мартине. Возможно, он тоже был проклят Петуньей. Петунья – та самая ведьма, которая превратила меня в золотистого ретривера.
– Я не собираюсь заниматься сексом с тобой, – сказал Свен, положив руку на мой голый живот. Прикосновение его кожи напоминало гладкое обработанное дерево, только теплое. – Я попытаюсь подлечить тебя так, чтобы Хэвок не причинил тебе лишней боли, когда будет разрушать проклятие.
Мои глаза резко открылись, когда деревянные пальцы Свена осторожно нажали на середину живота – от них исходило покалывание, словно слабый электрический разряд.
– Будет больно, – добавил он.
– Жизнь – это боль, Принцесса, – прошептала я.
– Довольно кратко, если не коверкать мой титул. – Его брови приподнялись. Теперь покалывание сопровождалось жужжащим звуком, от которого у меня застучали зубы. Его магия текла по моим костям. Первый треск застал меня врасплох, когда кость в ноге встала на место. Я стиснула зубы и принялась смотреть прямо в потолок, едва ли не плача.