И как раз сегодня я намеревался впервые лично представиться обоим боссам – Братвы и Вестиз. Я хотел по-хорошему предупредить их, чтобы они как можно скорее собирали вещи и сматывались из моего города. Нью-Йорк отныне принадлежит Козе Ностре, и никакие другие банды или группировки здесь больше не нужны. Я дам им последний шанс мирно уйти, пока я не начал действовать более решительно. Но если они не послушаются моему предупреждению, то им придётся столкнуться с разрушительной мощью CN в полной мере. Они ещё не знают, с кем связались.
Я бросил взгляд на свои дорогие ролексы и понял, что пора уже выдвигаться. Сегодня должен был состояться очень важный аукцион для влиятельных персон всей страны. Для большинства гостей это мероприятие представляло собой лишь масштабную выставку и продажу предметов искусства. Но только избранные знали, что на этом аукционе будут также продаваться и живые люди.
Диего Родригес, младший брат босса мексиканской мафии La Eme, был одним из главных организаторов этих чудовищных мероприятий по всему миру. Мексиканцы уже давно преуспели в торговле живым товаром, и в этой отвратительной отрасли они считались настоящими мастерами своего дела. Хотя я лично и испытывал глубокое отвращение к подобной преступной деятельности, порой даже такие события могли оказаться полезными для достижения моих собственных целей.
Из достоверных источников мне было известно, что на сегодняшний аукцион должны прибыть Пахан Братвы Олег Смирнов и Эдвард МакЛин, лидер банды Вестиз. Оба эти отвратительных старика планировали приобрести себе молодых девушек для своего плотского удовольствия. При одной только мысли об этом меня передёргивало от омерзения.
Сделав глубокий, прерывистый вдох, я направился к лифту, ведущему на мою частную парковку. Там меня уже должен был ожидать роскошный внедорожник с водителем. Сев в машину, я приказал ехать к аукционному дому в Рокфеллер – Плаза. Дорога не заняла много времени, и вскоре наш автомобиль плавно припарковался рядом с величественным небоскрёбом в стиле ар-деко, возвышающимся в самом сердце Манхэттена.
Выйдя из автомобиля, я бросил взгляд на внушительное здание, где должен был состояться этот отвратительный аукцион. Сжав кулаки, я направился к входу, преисполненный решимости. Когда я, наконец, установлю полный контроль над этим городом, я закрою сюда дорогу не только русским и ирландцам, но и этим грёбаным мексиканцам.