Вир ждал меня в соседней комнате, стоя неподалеку у двери.
– Проверяй его каждые пол часа. Как поймешь, что он уже на грани – разбуди меня.
Молчаливый слуга кивнул.
Хотелось бы сказать, что я спокойно отправилась спать, однако, куда там. Попыталась заснуть, но Рамон задери этого упрямца – он не желал выходить из головы. Перед глазами маячили мускулы на его руках, отблески желтого пламени на широкой груди, подбородок с прорезавшейся щетиной, губы…
Вернулась к Виру, дав задание приготовить горячее пряное вино и отнести его во внутренний дворик. Мне хотелось верить, что я смогла зародить сомнения в голове Маркуса. С его характером он действительно, чего доброго, мог бы подмять под себя госпожу Эйстерию. Мне и самой стоило больших усилий не поддаваться на его провокации.
Было бы проще, если бы его бунт против рабства проявлялся в привычной агрессии: прямолинейной, озлобленной, яростной. Управлять такими людьми гораздо легче. Несмотря на то, что они выглядят более грозно, вся их злость исключительно от внутренней слабости.
В случае с Маркусом я постоянно ощущала, насколько он сильнее меня. И не физически, а морально. Его забота, участие, соблазнение – это способы показать, что, даже будучи закованным и лишенным свободы, он считал себя сильнее.
Вир принес пряного вина. Пар дразнил ноздри специями и запахом алкоголя, бока чашки согревали озябшие пальцы. Шерстяной плащ укутывал плечи, а ночной воздух обдувал лицо прохладой. Идеальная обстановка, чтобы собраться с мыслями и подумать, как действовать дальше.
Продолжать заманивать обещаниями комфортной жизни? Или, наоборот, ужесточить давление и постараться сломать его волю? Правда, я опасалась, что в этом случае Маркус озлобится и перестанет идти на контакт. Сейчас он, по крайней мере, готов хоть к каким-то переговорам.
Представила, что может быть, если я действительно смогу сломать его характер. Скорее всего это закончится тем, что брюнет полностью уйдет в себя и потеряет интерес к жизни. Он и сейчас-то не особо за нее держится, и на словах готов умереть хоть сию минуту. Однако на деле ему очень нравится жить. В нем кипят страсти, он жаждет секса, вкусной еды и развлечений.
Если перестараться, то вместо озорного бунтаря получу безвольную куклу, не реагирующую ни на слова, ни на побои, ни на ласки. Если же я дам слабину, то арамерец окончательно поймет, что я бессильна против него.